@темы: флуд

@темы: флуд

@темы: фик, Naruto

В этой главе - Итачи. Моя вторая вечная любоф. На этом заканчивается то, что написано. В принципе, я думаю осталась еще одна глава в которой таки должно все закончиться, но меня обычно не спрашивают и вряд ли я напишу что-то за сегодня/завтра, так что сори, но будет перерывчик в выкладке. Да, глава вроде грусноватая вышла.

Название: Итачи не одобрит.
Автор: Shelma-tyan
Бета:не бечено
Пейринг Наруто/Саске. Есть побочный пейринг намеками. Упоминаются отношения Саске и Неджи в прошлом.
Жанр: романс
Рейтинг: R
Состояние: заморожен
Дисклеймер: отказываюсь
Саммари: Даже бессмысленный и беспощадный корпоратив порой может обернуться чем-то волшебным. Но как долго продлится
это волшебство?
Предупреждения: АУ, ООС
От Автора: С Новым годом, дорогие )))) Этот фик, как и все мои фики с этим перингом, посвящаю Белоснежке. Спасибо, что открыла для меня этих придурков

Предыдущие главы Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5

Глава 6
Неджи съехал через три недели. В новогодние праздники никто не горел желанием показывать ему квартиры и поиски немного подзатянулись. Саске где-то в самой глубине души был этому рад. Пока Неджи был у него в квартире, создавалась маленькая иллюзия, что все привычно, все как всегда. Они не стали заниматься ерундой и так и спали в одной постели. Пару раз занялись сексом, просто потому что могли. Саске невольно сравнивал этот простой, почти навязанный телом, секс с тем вихрем чувств, который у него был с Наруто. Как же они отличались.
Он отчаянно пытался припомнить их с Неджи первые недели вместе. Как было тогда? Но это было так давно, что воспоминания давно стерлись под неделями и месяцами проведенными вместе. Впрочем, в одном он был уверен: до того как они решили расстаться – было лучше. Любое действие от заваренного для Неджи чая, до поправленного волоска отдавало печалью и обреченностью. Становилось невыносимо, и Саске стал с нетерпением ждать, когда же все закончится.
Но когда вещи Неджи были упакованы, он обнял его на прощание и нежно поцеловал в висок, отодвигая черные прядки волос, Саске готов был завыть от тоски. Пустые места на книжных полках, пустые места на стенах, пустые места в шкафу, одинокая зубная щетка на зеркале в ванной. Он остался один.
Саске старался не думать о Неджи, и все чаще думал о Наруто.
Когда он вышел на работу, то ожидал увидеть на столе заявление, или злое послание или разгромленный кабинет, изрисованный оранжевой краской из баллончика.
Ничего. Саске почувствовал странное разочарование. Он ждал, что Наруто попытается уйти, хлопнув дверью. Саске не хотел этого и готовился его остановить. Он уже подумал, что скажет ему, как будет уговаривать, как пригласит его куда-нибудь, как намекнет, что он готов встречаться ним несмотря ни на что… Он был готов ко всему, но оказался неготовым к полному бездействию со стороны Узумаки.
Тот появился как ни в чем не бывало. Саске представил его коллективу на планерке. Они обсудили текущий проект и разбрелись по кабинетам работать.
И все.
Ни злого взгляда, ни публичного выяснения отношений. Не было ни слез, ни поцелуев под дождем, они не били друг другу морды и не громили кабинеты. Саске не догонял уезжающий поезд, навсегда увозящий Наруто к его бабуле.
Ничего.
Все было просто и обыденно. Просто два человека, которые провели пору ночей в одной койке, чужие и не обязанные друг другу ничем.
И Саске, в какой-то момент готовый броситься вдогонку за Узумаки в снежную вьюгу, спасовал перед этой размеренной трезвой действительностью. Он всерьез мог броситься под колеса его автомобиля в ту ночь, а сейчас не мог подойти и поздороваться у кофе автомата.
Как будто другая жизнь, другой, повседневный мир, где они просто незнакомцы. Шеф и подчиненный.
Саске грустил. Он как будто получил, что хотел, но счастливым это его не сделало. Наруто улыбался и смешил всех, завоевывал доверие и авторитет в новом коллективе. Он умел нравиться с первого взгляда, а кто не падал под его обаянием сразу, подвергались длительной упорной осаде и в итоге все-таки сдавались. Душа компании, очаровательный молодой человек, прекрасный специалист. Саске поздравляли с отличным новым кадром. Он улыбался и кивал, мысленно добавляя, что Узумаки еще умеет целоваться так, что голова кружится и коленки дрожат как у девочки-школьницы. Не говоря уже о том, как он умеет делать все остальное.
Саске плавился от желания. Он ловил себя на том, что смотрит на Наруто на планерке и жадно ловит его жесты, улыбки и голос. Он его хотел. Хотел бы снова оказаться с ним в пьяном угаре корпоратива и затащить в свою машину. Повторить те сумасшедшие сутки вдвоем взаперти, оторванными от всего мира. Но это было невозможно и Саске презрительно бичевал себя за малодушные желания. Он ведь сам хотел, чтоб было…так! Можно было просто позвать Наруто куда-то. В конце концов, законом не запрещено пригласить симпатичного парня на свидание. Но чем дольше он оттягивал, тем тягостнее и нереальнее было просто подойти и заговорить. Подойти и напомнить, что у них было что-то еще, кроме сухих деловых разговоров и приветствий.
Отстраненный вежливый взгляд Наруто медленно убивал его желание сделать это.
Саске перестал выбираться из дому. Сидел и работал как маньяк, просто потому что больше никуда не хотел. Две ночи с Наруто стали казаться ему просто сном, новогодней пригрезившейся сказкой. Может и не было ничего?
Иногда он хотел спросить у Неджи действительно ли он видел Наруто, или это был лишь сон?
Хьюга звонил иногда, даже пытался вытащить Саске куда-нибудь выпить. Тот отказывался. Настроение было паршивое, никуда не хотелось. Он не хотел видеть ни Неджи, ни Итачи, ни знакомых. Никого.
Кроме, пожалуй, Наруто. Его бы он повидал. Только вот… Мало того что Саске продолжал искренне верить в их полную несовместимость, так теперь еще и тень обиды и отстраненность повисла между ними непробиваемой стеной. И Саске не мог заставить себя прикоснуться к ней, надавить, чтоб проверить ее прочность. Наруто тоже не пытался. Что было у него на уме, Учиха-младший не знал, но не переставал мысленно представлять, что может думать про него Узумаки Наруто.
Пожалуй, ничего хорошего.
В один мартовский вечер на пороге появился Итачи, и Саске со вздохом приготовился выслушать немного нотаций.
- Неджи… - раздосадовано констатировал он, проходя в гостиную и заваливаясь на диван.
- Именно он. Итак, я слушаю.
Итачи расстегнул пуговицы на пиджаке, ослабил узел галстука и сел напротив Саске в глубокое мягкое кресло. Любимое кресло Неджи – с досадой подумал Саске. В последнее время он был болезненно меланхоличен и удивительно точно припоминал мелочи жизни с Хьюгой. Не то что бы он сожалел, просто было непривычно жить в квартире без него.
- У меня полный порядок. – Пожал плечами Саске. Брат не повел и бровью, продолжая спокойно вглядываться в Саске своими темными пронзительными глазами.
- Можешь перестать меня гипнотизировать – прищурился Саске – Давно уже не работает.
Итачи молчал. Так прошло несколько томительных мгновений, пока два взгляда таких похожих глаз один уверенный и непоколебимый, второй раздраженный и упрямый буравили друг друга.
- Ну ладно – сдался Саске скорее от скуки, чем от отчаяния – Я тут немного…эм…взгрустнул. Может быть. – Добавил он торопливо и поморщился.
- Из-за Неджи? – спросил Итачи, закидывая ногу на ногу и откидываясь на спинку кресла. Он знал, что раз уж Саске заговорил, то можно расслабиться – теперь он неизбежно расскажет все, что Итачи захочет узнать.
- Нет. То есть и из-за него тоже, но…нет.
Итачи внимательно слушал, глядя на Саске и подмечая что-то в его лице, а Саске, как и всегда, чувствовал себя открытой книгой перед братом.
- Я тут встретил одного парня… - начал Саске нерешительно и умолк. А потом усмехнулся и продолжил – Нет. Не так. Я тут влюбился как последний придурок в одного парня. Он – полный идиот. Не нашего круга, деликатный как топор, вкус как у клоуна с ярмарки. И еще – это тебе особенно понравится… - разошелся Саске – он – мой подчиненный. Классно? Нет, не говори ничего. Это еще не все. Мы после корпоратива поехали к нему, и два дня я провалялись в постели. Мы были немного пьяны ,и так уж вышло, что он даже не знал что я – его бос. Вот так.
Итачи моргнул и неопределенно хмыкнул.
- А я-то приехал рассказывать, как ты будешь счастлив без Неджи. – Проговорил он чуть растеряно – Пожалуй, мне нужен кофе, чтобы быстренько придумать новую стратегию.
Он поднялся, снял пиджак и галстук, небрежно кинув их на спинку кресла, и пошел на кухню. Саске усмехнулся и пошел за братом. Итачи быстро закатал рукава белоснежной рубашки, налил им по чашке кофе. Они сидели за кухонным столом, попивая его, и Саске невольно вспомнил один вечер, самый странный вечер который он провел с Итачи. Это было года три назад. Они так же сидели на кухне, только в квартире Итачи. И пили не кофе, а коньяк. Тогда Саске в первый и последний раз видел Итачи по-настоящему пьяным.
- И в чем проблема с этим парнем? – спросил брат так, словно он мог решить все проблемы на свете просто щелкнув пальцами. Саске ухмыльнулся.
- Ни в чем. Я, вроде как, отшил его. – Пожал он плечами.
- Ах-ха. И почему же ты грустишь? Жалеешь?
- Нет. Он не для меня. – Быстро проговорил Саске. Итачи пригубил кофе. – Серьезно, он полный идиот. Мы с ним … И сейчас неподходящее время. Я только что расстался с Неджи. И он мой подчиненный. Ты ведь не одобришь это, так?
- Саске, ты все еще думаешь о моем мнении? Как это мило, маленький брат. – С насмешкой поддел Итачи, и Саске скривился от этого ненавистного обращения. Он терпеть не мог, когда Итачи называл его так. Хотя от слащавого «братишка» его передергивало еще сильнее. - Я одобрю все, что сделает тебя счастливым. Хоть бомжа из-под моста приводи – мне без разницы.
- А запах смущать не будет? – съязвил Саске.
- Отмоем – невозмутимо пожал плечами Итачи.
- Да ты просто решение всех моих проблем. – Проворчал Саске.
- По-моему у тебя нет проблем. – Снисходительно заявил старший брат - Мне кажется, этими сомнительными соображениями про несовместимость, ты просто пытаешь убедить себя бездействовать.
- Ты-то откуда знаешь? – Обозлился Саске – У тебя ведь нет таких сложностей с твоими «удобными женщинами».
Итачи едва заметно нахмурился.
Это определение он сказал именно в тот «пьяный вечер», как его про себя окрестил Саске. Он так и не смог выпытать у брата с чего тот внезапно напился. Саске пришел к нему неожиданно, просто был недалеко и решил заглянуть. Итачи распахнул дверь. Не открыл как обычно, а широко распахнул. Саске даже вздрогнул тогда. Подобная широта жестов была нехарактерна для сдержанного во всем Итачи.
Он не шатался, от него не несло алкоголем, но каким-то особым чутьем Саске сразу понял, что брат пьян. Пьян в стельку, так как при Саске никогда не напивался.
- Саске. – сказал он с какой-то обреченностью. Усмехнулся своим мыслям. – Что ж, проходи.
На кухне стояла початая бутылка коньяка и порезанный аккуратными кружочками лимон. Около раковины стояла еще одна, уже пустая. У Саске глаза полезли на лоб, когда он понял, что брат в одиночку уговаривает вторую бутылку коньяка. Едва он успел удивиться этому, как был с легкой руки Итачи превращен в собутыльника. На столе лежали аж три сотовых, которые Итачи беспрестанно проверял. Он был необычайно словоохотлив тогда. Расспрашивал Саске о работе, рассказывал о своей. И много говорил о женщинах. О дорогих продажных любовницах из высшего света, которых он окрестил «удобными». О том, как легко и охотно они продаются за шмотки и драгоценности, как алчны их глаза, как они стараются привязать его к себе различными ухищреньями. О том, сколько абортов он оплатил, и что вряд ли реальным был хотя бы один из десяти. Что некоторые играют в недотрог, не понимая, что он не из тех, кому нужен спортивный интерес. Что он слышал столько восторженных отзывов о себе как о лучшем любовнике всех времен и народов, что скоро неизбежно поверит в это. И что после секса он спокойно идет в душ и работает допоздна, и ни одна не смеет ему перечить или выражать недовольство.
Саске слушал тогда затаив дыхание. Он боялся, что от одного его слова Итачи опомнится и замолчит. Откровения Итачи стоили дорого, и Саске жадно ловил его слова, понимая, что второго раза может и не быть. Его и не было. В какой-то момент зазвонил сотовый на столе. Итачи умолк, глядя на него. В его глазах было что-то необычное и не будь это Итачи, Саске сказал бы, что это был страх. Но Итачи никогда ничего не боялся, и Саске не поверил собственным глазам.
- Ты ответишь? – спросил он тогда.
- Да – сказал Итачи едва слышно. Он поднял трубку к уху и молча слушал несколько секунд. Саске силился расслышать, что говорят, но монотонный негромкий голос не позволил.
- Хорошо. – Сказал Итачи и нерешительно добавил – А…кто?
Он положил трубку и тут же под благовидным предлогом выставил Саске вон. Он словно в минуту протрезвел, взял себя в руки и смутился собственных слов.
Саске много раз пытался завести разговор о том вечере, но всегда натыкался на серьезное недовольство брата. Итачи не хотел рассказывать. А когда он не хотел, спрашивать было бесполезно. Не то что у самого Саске. Из него Итачи мог вытянуть всю подноготную в два счета.
Вот и сейчас Итачи нахмурился, едва Саске упомянул этих «удобных женщин».
- Я ведь не всегда был окружен такими женщинами Саске. Когда-то и я…влюблялся. – Он сказал это словно нехотя.
- Ты? Влюблялся? – Саске недоверчиво посмотрел на брата, словно примеряя на него костюм влюбленного, и усмехнулся – не смеши меня.
Итачи остался серьезен. Он невозмутимо пригубил кофе, глядя на Саске немного обиженно.
- В смысле, конечно. Просто ты… - замешкался Саске – просто я не припомню такого.
- Ты учился два года в Европе. В то время у меня была девушка.
- О да – зло выплюнул Саске. – Я учился.
Уже шесть лет прошло, а Саске все еще злился, что сразу после похорон родителей Итачи буквально выслал его из страны.
«Мне нужно заняться делами» - сказал он тогда – «Будет проще, если ты будешь учиться не здесь.»
«Будет проще, если ты не будешь путаться под ногами» - услышал тогда Саске и злился неимоверно. Когда он вернулся, Итачи изменился. Стал жестче, закрытее. Он был вечно занят делами, и Саске даже помыслить не мог, что у него в эти два года был кто-то. Он приезжал на каникулы, но Итачи ни с кем его не знакомил. Ни с деловыми партнерами, ни с друзьями. Он предпочитал проводить время вдвоем, выкраивая драгоценные часы только для любимого младшего брата. Так думал Саске. Выходит, ошибался.
- Что же стало с этой девушкой? – спросил Саске.
Итачи помолчал. Можно было подумать, что он припоминает, но Саске хорошо знал эти маленькие паузы. Итачи решал, что ему следует сказать, а что утаить. Он никогда не говорил все. Вечно скрытничал о чем-то. О встречах, делах, отдыхе. Саске в большинстве своем и не знал, как живет его брат.
«У меня мероприятие» - говорил Итачи и никогда не уточнял где и с кем. Саске злился сначала, потом привык и разучился задавать вопросы.
- Мы расстались – сказал Итачи. Саске многозначительно помолчал. – Я бросил ее. Решил, что так будет лучше. Были определенные обстоятельства против нас. Тогда они казались мне непреодолимыми. – Итачи улыбнулся, словно потешаясь над самим собой.
- Тебе всего двадцать семь – хмыкнул Саске – А рассуждаешь как старик.
- Может быть я и есть старик… Молодой старик… Не только морщины и седина определяют возраст, правда? Морщины на сердце и душе могут быть еще глубже, чем на лице. Иногда я удивляюсь, что до сих пор не поседел. - Итачи замолк на полуслове. Саске затаив дыхание смотрел в грустные, словно обращенные внутрь себя глаза брата. Любопытство так и распирало, но Саске знал, что ничего не добьется прямыми расспросами. Итачи расскажет ему однажды…возможно. Если захочет и сочтет уместным. – В общем, сожаления – это худшее что может быть, маленький брат. – Встряхнулся Итачи - Что я точно не одобрю, так это если ты станешь как я.
Саске, который всю жизнь равнялся на старшего брата и старался походить на Итачи во всем поперхнулся кофе.
- Ты издеваешься? Ты же у нас…- он замешкался на секунду, а потом выдохнул – Мистер Вселенная!
Итачи невесело усмехнулся.
- Ты меня идеализируешь, Саске. Я не так уж…хорош. Не стоит равняться на меня. Я сделал много ошибок в прошлом. – Он дернул плечом, словно отмахиваясь от грустных воспоминаний.
- Каких?
- Это не важно.
- Ну разумеется. – Заворчал Саске недовольно – Ты говоришь мне, что ты делал ошибки, и тут же одариваешь советом. Пожалуй, начну не слушать тебя прямо сейчас.
- Если ты хочешь быть с кем-то, нужно делать все возможное и не слушать так называемые доводы разума. Если я скажу какую-нибудь банальность вроде «слушай сердце» – ты будешь считать меня сентиментальным нытиком? - нахмурился Итачи.
- Да. – Безжалостно отрезал Саске – Уже считаю.
- Тогда терять нечего – рассудил Итачи с улыбкой – Слушай сердце, братишка.
- Сейчас заплачу – с каменным лицом заявил Саске – ты пьян? Что за…
- Послушай, я в свое время решил, что разумнее будет задушить в себе чувства. Что у меня есть обязательства, которые на первом месте. И я задушил. Был уверен, что все мертвее мертвого – Заговорил Итачи с нажимом, подавшись вперед – Но потом оказалось, что если ты собрал весь пазл, но не хватает одной единственной детали, то только на это пустое место ты и можешь смотреть. Только на него! Все совершенство остальной картины ничто, когда не хватает одного, самого кривого и мелкого кусочка, которым ты пренебрег в самом начале. Ты можешь убеждать себя сколько угодно, но рано или поздно ты понимаешь, что безвозвратно упустил то, что могло бы сделать картину твоей жизни идеальной, совершенной, завершенной. И ты сожалеешь. Сожалеешь. Нет ничего хуже этих сожалений Саске. Ничего. Ничто не сравнится с ними. Ни муки совести, ни боль, ни страх смерти. Ничто не ранит так, как сожаления. Не загоняй себя в тупик, брат. Если есть что-то, что ты хочешь сделать – сделай. Иначе…
- Стану как ты? – пробормотал Саске в шоке от вспышки брата. Он говорил с такой страстью, так словно это была та самая мудрость жизни, которую он постиг на самом краю старости. Итачи замер и медленно откинулся на спинку стула.
- Да. Станешь как я. – Пробормотал он. Саске скептически рассматривал его. Он все еще не мог понять и проникнутся. Ничего нельзя сделать? Упущенное счастье? Неубитые до конца чувства? Обреченность и фатализм казались ему уделом стариков и слабых людей. И ни то ни другое не подходило Итачи. Вспомнился Неджи, со своим «Ничего». Но они ведь еще молоды. Они не сорокалетние старики, у которых вся жизнь уже позади. Они еще сто раз могут решиться на что-то, что-то совершить. Жизнь не кончается завтра, правда ведь? И Итачи тоже еще молод.
- Она что…умерла? – спросил Саске.
- Нет.- Бесцветно ответил Итачи, пряча глаза. Он посмотрел на часы – Мне пора.
Учиха-старший поднялся и пошел в комнату. Саске пораженно следил за ним глазами, и вдруг словно какая-то сила вытряхнула его из стула, и он бросился за братом.
- А что тогда? Что тебе мешает?
- Я не знаю, где она – ответил Итачи, повязывая галстук.
- Врешь – неожиданно для самого себя выдохнул Саске – Знаешь.
Итачи приподнял брови, словно он оскорбился обвинению во лжи. Саске прищурился не отступая. Брат мягко улыбнулся, глядя ему в глаза.
- Она не живет в другом городе, или на другом континенте Саске. Но будь это единственным препятствием – я бы его преодолел. Она счастливо замужем. У них пес и трехлетняя дочь, кредит за машину и сад с розами. В каком-то смысле можно сказать, что она на другой планете. Иногда я проезжаю мимо ее дома по пути на работу. Крюк минут в сорок, но удержатся выше сил. Как будто заглядываешь в собственную непрожитую жизнь.
Итачи одел пиджак, и Саске неожиданно стало горько, как никогда.
- Она может развестись – промямлил он нерешительно. – Это ведь…обычное дело.
Итачи улыбнулся.
- А еще я могу похитить ее и приковать к батарее в своем подвале.
- У тебя квартира на двенадцатом этаже – автоматически возразил Саске.
- Мда, незадача. – Цокнул брат языком. – Тогда видимо придется смириться с тем, что она счастлива.
Он обнял Саске за голову и поцеловал в лоб. И против обыкновения, Саске не стал сопротивляться этим «телячьим нежностям».
- Мне нужно на работу. Много дел. Поужинаем вместе на этой неделе?
- Да – кивнул Саске и, встряхнувшись, через силу улыбнулся – В четверг?
- Идет. Пока, маленький брат.
- Пока…Итачи.
Дверь закрылась, и Саске остался в тягостной одинокой тишине.

Глава 7

@темы: фик, Naruto, Наруто/Саске

Название: Итачи не одобрит.
Автор: Shelma-tyan
Бета:не бечено
Пейринг Наруто/Саске. Есть побочный пейринг намеками. Упоминаются отношения Саске и Неджи в прошлом.
Жанр: романс
Рейтинг: R
Состояние: заморожен
Дисклеймер: отказываюсь
Саммари: Даже бессмысленный и беспощадный корпоратив порой может обернуться чем-то волшебным. Но как долго продлится
это волшебство?
Предупреждения: АУ, ООС
От Автора: С Новым годом, дорогие )))) Этот фик, как и все мои фики с этим перингом, посвящаю Белоснежке. Спасибо, что открыла для меня этих придурков

Глава 1
Глава 2
Глава 3

Глава 4
Саске проснулся первое, что он увидел, было лицо Наруто. Тот все еще спал, приоткрыв губы и едва слышно похрапывал.
- Наруто… - тихонько позвал Саске.
- М? – чуть слышно, не просыпаясь, отозвался Узумаки. Этот простой звук наполнил Саске самым настоящим щенячьим восторгом. Он позвал и ему откликнулись.
- Наруто! – Громче позвал он и стал расталкивать сонного блондина.
- Что? Чего? – Забормотал он встрепенувшись.
- Ничего – Замер Саске. Эти голубые глаза словно гипнотизировали его. Делали слабым, зависимым, заставляли хотеть их снова и снова. Видеть в них свое отражение, ловить в них нежность и страсть.
- Пффф! – выдохнул Узумаки и взъерошил шевелюру, словно огромный сонный пес. – Который час?
- Понятия не имею. У тебя шампанское есть?
- Э… Ой! Кхем – Наруто заметил, наконец, что он так и валяется со спущенными штанами – Пардон. Я такой нескромный… - пробормотал он, застегивая ширинку.
- Да куда тебе до меня. – Хитро усмехнулся Саске и нарочито медленно поднялся с постели. Дразнить, заводить, сводить с ума – все это он хотел делать для Наруто.
- Да, ты очень, очень, очень нескромный Саске. – Проговорил Наруто ехидно приподнимая и опуская брови.
- Шампанское? – повторил Саске.
- А… Так сейчас…
Они порылись в холодильнике и в коробке, которую Узумаки гордо обозначил как «Бар». Нашлось три банки темного пива и пыльная подаренная черти когда бутылка коньяка.
Наруто жарил котлеты, которые нашлись в морозилке, а Саске чистил картошку, ворчал про каменный век, неточеные ножи, холодную воду и больше всего на то, что в квартире тридцать первого декабря нет шампанского. В итоге Наруто, устав огрызаться, выключил газ и хлопнул дверью.
Саске несколько минут растеряно смотрел ему в след. Он просто шутил. Он ведь не серьезно! Такой же звук он слышал вчера, когда ушел Неджи. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Саске выронил неочищенную картошку и кинулся в прихожую. Споткнулся о коробку и полетел на пол. Ударился пальцем голой ноги о косяк, коленом о пол. Задохнулся от боли и зашипел проклятия. Дверь открылась, и над ним возник Наруто, сжимая пакет мандаринов, коробку конфет под мышкой и бутылку дешевого шампанского.
- Ты чего? – уставился он на Саске, валяющегося на полу посередине прихожей.
Саске молчал, потирая ушибленное колено, смотрел вверх на растерянного любовника и не мог слова вымолвить от облегчения. Не ушел.
- Упал – наконец выдавил из себя Учиха.
- Неловкий. – Все еще сердито буркнул Наруто и пошел на кухню. Саске поднялся. Прихрамывая вернулся к своей картошке. Наруто зажег газ и снова стал колдовать над котлетами. Добытые неизвестно где новогодние сокровища стояли на столе и, глядя на них, Саске не мог удержаться от улыбки.
- Кого обокрал?
- Соседей… – и сделав злодейское выражение лица добавил –Им уже не понадобиться… Буахаха!
- Очень правдоподобно. – Хмыкнул Саске .
Время текло медленно. Когда гирлянда обмотанная изолентой в трех местах, наконец, загорелась Узумаки прыгал от радости как ребенок, и орал словно он покорил Эверест как минимум. А Саске смотрел на него и скептически морщился. Они соорудили себе новогодний пикник на спальном мешке, который Наруто извлек из одной из коробок. В разноцветных бликах и тишине они уселись, бросив рядом сотовый показывающий время. Ни телевизора, ни радио у Наруто не оказалось.
- Телевидение зомбирует людей. – Заявил он.
- Но хоть ноутбук-то у тебя есть?
- Конечно, но это работа. Накой черт он нам?
Саске хмыкнул и сдался. Котлеты были ничего, шампанское разлили в простые кружки. В цветных зайчиках от гирлянды, в темноте они ждали новый год. Саске перепачкал пальцы в кетчупе, и Наруто тут же с готовностью их облизал, посылая по телу сладкую предвкушающую дрожь. Саске казалось, что нарушать волшебную тишину просто кощунственно. А Узумаки постоянно болтал о какой-то ерунде. Про бабушку в деревне, про то, какой он ремонт отгрохает в этой квартире и как дешево она ему досталась.
- Раз уж ты такой пижон, то так и быть куплю хрустальные бокалы. – Сказал Наруто, когда Саске после очередного тоста скептически окинул взглядом кружку с лягушками.
Учиха замер. Купит для него… Он рассчитывает на продолжение. Это очевидно. А продолжения не будет. Все закончиться здесь.
- Не стоит утруждаться из-за меня. – Нахмурился Саске.
- Это не трудно. – Пожал плечами Наруто и опрокинул в себя шампанское. – двадцать минут – предупредил он глядя на сотовый. Давай желания загадывать!
- Хм.
Наруто закрыл глаза и чуть нахмурился.
- Готово. – Сказал он открывая глаза. Саске подался вперед и поцеловал его в губы.
- Вот это скорость – Выдохнул Наруто хрипловатым низким голосом.
- А что насчет моего желания? – поинтересовался Саске. Наруто вернул ему поцелуй со вкусом шампанского. – Не угадал. – Съязвил Учиха.
- Хех! – усмехнулся Наруто, отставил шампанское и, ухватив Саске за руку, потащил его к кровати.
- Эй, а как же полночь и… - он упал на кровать, уже выгибаясь от накатывающей истомы, его голос превратился в торопливый шепот – и отсчет?
- Можешь считать… – усмехнулся Наруто и склонился над его шеей. Он уже кое-что знал о его теле. Поцелуи стали уверенными, его руки быстро находили самые чувствительные точки. Саске не оставался в долгу, изводя его прикосновениями и собственным откровенным желанием. Они неторопливо раздели друг друга. Разноцветные блики прыгали по загорелой груди Наруто, и Саске ловил их губами. А потом снова жадное торопливое нетерпение. Горячие руки на бедрах, влажные губы и холодок простыней. Саске не помнил себя от удовольствия. Секс с Наруто был словно забытье. И в тоже время он отмечал самые мелкие детали, запоминал сбивчивые пошлости, которые Наруто шептал ему на ухо, подбрасывая бедра. Как жадно, с садисткой издевкой, он смотрел вниз на подрагивающий без ласки член Саске. Как откровенно наслаждался его стонами и криками. Дом подпрыгнул от рева, за окном захлопали петарды, а Саске жалобно стонал от муки, приближаясь к оргазму. Он был как глина: мягкий отзывчивый и теплый. Наруто вертел им, как хотел, ставил на колени, клал на спину, на бок, стаскивал с постели и нес к стене. И Саске на все вопросы отвечал только «да, да, да!» Он позволил ему сесть к себе на грудь и с желанием сделал минет, позволяя жестко толкаться себе в рот. А потом позволил играть с каким-то вибратором, который Узумаки достал не пойми откуда. Он сам смазал его и ввел в себя, а Наруто смотрел, не прикасаясь к нему и пальцем, и говорил что делать. Саске чуть не кончил от одного этого взгляда.
- Кончай, Саске! - Шептал Наруто ему на ухо, и это становилось привычным и правильным – кончать, когда он разрешит, стонать ему в губы и обнимать за шею вдыхая его запах.
После второго оргазма Саске почти отключился. Бесчувственным кусочком пресыщенной плоти он валялся в постели Наруто и слушал, как тот материться сквозь зубы.
- Что? – Едва слышно пробормотал Учиха.
- Презервативы кончились. –Трагически заявил Узумаки, и Саске рассмеялся ему в плечо.

Саске проснулся от желтых бликов за окном. Что-то громыхало и поигрывало сиреной. Он похолодел. Снег счищали с улиц. Их заточение закончилось.
Он повернулся к спящему на животе Наруто. Тот безмятежно посапывал. Саске несколько минут, давясь странной жертвенностью и жалостью к самому себе, смотрел на него и не шевелился.
Вот и все. Решительный миг.
Надо оставить это сладостным романтичным приключением, не дав будням и рутине уничтожить это светлое чувство между ними. Они слишком разные. Представить себя с Наруто Саске категорически не мог. Сутки отсутствие манер и общих тем для беседы еще может казаться очаровательным, но не неделю, месяц или год. Они были обречены. Саске подумал, что расстаться сейчас, все равно что закрыть книгу на середине, не дожидаясь когда на героев сваляться несчастья и бедствия. Только в глупых романах все обречены на успех и благоденствие. А в жизни рано или поздно кто-то хлопает дверью и заканчивает все то, что начиналось как сон наяву.
Саске решительно поднялся и нашел сотовый. Вызвал такси, не надеясь, что Аки способен приехать за ним первого января с утра. Принял душ, одел свою одежду. Обошел квартиру, совершенно бесцельно заглядывая в раковину, где валялась немытая посуда, под елку, где так и стояло две кружки с недопитым шампанским. В свете дня их скромное лежбище выглядело вовсе не так романтично и волшебно. Саске минуту впитывал в себя эту обыденность, простоту и банальность, прежде чем решился разбудить Наруто.
- Наруто, я уезжаю.
Узумаки продрал глаза, мучительно покрутил шеей.
- А что, нас откопали?
Саске усмехнулся.
- Да.
- Уже оделся? – Нахмурился он – Чего не разбудил? – Наруто торопливо сел на постели и натянул оранжевые шорты.
- Я… спасибо. Было очень здорово. Во всем. Но мне пора. Я бы попросил тебя не афишировать этот эпизод на работе. Ты ведь понимаешь? Я надеюсь, тебя не смутит…- Наруто чуть нахмурился.- В смысле, мы можем поддерживать нормальные рабочие отношения, так ведь?
- Конечно. – Бесцветно отозвался Наруто.
- Хорошо. Тогда я пойду.
Саске поднялся, одернул пальто.
- Когда мы увидимся? – Спросил Наруто. Ни смешинки в голосе.
- На работе.
- Когда мы увидимся вне работы, Саске?
Пауза, повисшая между ними, говорила все лучше слов.
- Так значит… Здорово. Отлично! Вали нахер! – Взорвался Наруто, вскакивая с постели.
- Извини. Ты же понимаешь…
- Да? Удивлю я тебя, наверное, но я же идиот! Я ни хрена не понимаю таких сложноорганизованных как ты! Что не так?! Что?!
Саске попятился было, но взял себя в руки.
- Именно это! Ты не понимаешь меня! И не поймешь! Мы слишком разные. Я хожу в оперу, а ты на скейте катаешься. Я читаю классику, а ты любитель комиксов! Сколько, по-твоему, мы протянем?
- Протянем? – переспросил Наруто – Я не собираюсь «протягивать»! Я жить с тобой хочу!
Саске вытаращил глаза и задохнулся от изумления.
- Жить?! С ума сошел? Ты меня знаешь два дня!
- И что? Какая к черту разница! Чтоб понять, что я хочу быть с тобой мне не нужно раскачиваться полгода как некоторым. Я знаю! Я думал, что ты тоже знаешь, чего хочешь! – Он подскочил к коробкам, сваленным в углу спальни, и с яростью пнул одну из них.
- Я знаю, что сутки хорошего секса еще не значат, что человек твоя великая единственная любовь. – Холодно отрезал Саске.
- О! Правда? Ну и что же значат эти сутки, а Саске? Что? Классно потрахались? Позвони когда будет время? Это значит?!
- Ты не в себе. – Презрительно скривился Саске.- Я ухожу.
- Вали!
Саске вышел в коридор.
- Стой! – Наруто выскочил за ним следом – Это из-за твоего парня, да? Ты к нему пошел? Он такой, какой тебе нужен?
- Не твое дело. – Огрызнулся Саске. Наруто ужом проскользнул вперед и оттолкнул его от двери.
- Еще как мое! Какой он? Расскажи! Какой этот Неджи?! – хрипло закричал Наруто.
Саске в ярости сжал кулаки. Эта наглость взвинтила градус его терпения до небес. Да кто он такой, чтоб удерживать его! Кто он такой, чтоб пихать его словно мальчишку!
- Прочь с дороги!
- Какой он?!
- Хочешь знать какой Неджи? – Шелковым голосом проговорил Саске – Хорошо. Я скажу тебе. Неджи – идеальный.
Наруто оскалился от ярости.
- Он немного похож на меня. У него длинные каштановые волосы и он учился вместе со мной. У нас схожие вкусы и общие увлечения. И он знает мое тело как никто.
Наруто побелел от ярости.
- Если он такой идеальный – процедил Узумаки сквозь зубы – что же ты от него ушел?
Саске, сам не зная отчего, лукаво улыбнулся. Он словно помешался, беспричинно желая причинить боль, хотя самому было погано где-то в самой глубине груди.
- А я и не уходил. Это он ушел от меня.
Наруто отшатнулся. Они оба застыли, глядя друг на друга, дрожа от ярости и обиды.
- Значит это так…забыться? – прошептал Узумаки, едва шевеля губами – Ты все еще любишь его? – он спросил так тихо, так отчаянно, что Саске стало стыдно. Он не хотел так уходить. Он хотел как лучше. Остаться просто случайными любовниками. Наверное, для этого немного поздновато – запоздало осенило Учиху.
- Я не знаю, любил ли его вообще – устало сказал Саске. Телефон в кармане разразился трелью. Саске выключил его.
- Меня ждет машина, Наруто. Я одолжил твои кроссовки, кстати. Я верну их, или куплю тебе новые…
- Не утруждайтесь, Учиха-сан. – Холодно ответил хозяин и посторонился, давая дорогу. Саске шагнул вперед и взялся за ручку двери, уже начал открывать ее, как вдруг Наруто захлопнул ее перед носом Учихи.
- Не уходи.
Саске опешил. Ведь он уже думал, что убедил и его.
- Наруто…
- Я хочу, чтоб ты был со мной, Саске. А ты хочешь? – Непривычно серьезные голубые глаза прожигали насквозь.
- Не все в жизни зависит от того, чего хочешь. – Тихо сказал Саске.
- Все. – Покачал головой Наруто и рассмеялся – Все! ВСЕ! – закричал он яростно - Все зависит от этого! Хочешь ты быть со мной или нет?!
Саске замер, не ожидая такой страсти. Эти слова явно значили для Наруто многое.
- У нас ничего не выйдет. – Устало повторил Саске – Это… глупо. Мне пора.
Он открыл дверь и Наруто не стал мешать.
- Сколько ты был с ним? – Глухо спросил Узумаки Саске в спину. Учиха обернулся.
- С Неджи?
- Да.
Наруто, серьезный, неожиданно взрослый и внимательный, смотрел на Саске без какого-либо намека на нежность или заботу. Как на соперника в бою. Внимательно и настороженно.
- Всего около полутора лет. Около года мы живем вместе. – Бесцветно ответил Саске. Он не ждал подвоха и почти не мог соображать в этот момент. Снова попался на магнетическую силу голубых глаз. Где-то на краю разума гордость кричала «Не отвечай! Уходи!», но Саске как загипнотизированная кобра под звуками дудки покорно сказал правду.
- Значит, полтора года пытаешься полюбить свой идеал, да Саске? Похоже, не очень-то выходит. – Холодно и зло подытожил Наруто. Учиха очнулся и мигом задохнулся от ярости.
- Пошел ты. – Процедил Саске - Ты ничего не знаешь о нас! Ничего! Кто ты такой, чтоб рассуждать о нас!
- Со мной тебе хватило дня. Всего одного дня… - Никак не отреагировав на вспышку Саске, продолжал Наруто - Ты видно силен только в литературе. Но напряги математическую часть мозга и посчитай сколько ты «протянул» бы со мной при таком раскладе.
Он вложил в это слово столько злой иронии, что Саске внутренне поежился. Наруто захлопнул дверь. Саске остался в пустом коридоре. Из квартиры Узумаки донесся грохот и возня.
Учиха в немом отупении потуже завязал шарф и спустился вниз. Не хотелось думать ни о чем. Ни кто прав, ни кто виноват. Он попытался вспомнить, почему он уходит, но мысли спутались и заметались. Вернуться не дала гордость. Он не вернется туда, где перед носом захлопывают дверь и говорят, что знают о нем больше, чем он сам про себя знает. Что этот болван вообще о себе возомнил!
На обочинах были сугробы под два человеческих роста, проезжая часть была почищена отнюдь не на совесть, но ехать было можно. Когда Саске уже захлопнул дверь машины, его пронзило иглой в самое сердце. В придорожном сугробе валялась наряженная им с Наруто елка.

Глава 5

@темы: фик, Naruto, Наруто/Саске

Я доползла до дома... Всех с прошедшими. Желаю всем хорошего отдыха от отдыха. Мне вот точно нужно пару дней после такого "отдыха"...

Название: Итачи не одобрит.
Автор: Shelma-tyan
Бета:не бечено
Пейринг Наруто/Саске. Есть побочный пейринг намеками. Упоминаются отношения Саске и Неджи в прошлом.
Жанр: романс
Рейтинг: R...или NC-17. По мне так R, но мало ли. Если чего - я предупредила.
Состояние: заморожен
Дисклеймер: отказываюсь
Саммари: Даже бессмысленный и беспощадный корпоратив порой может обернуться чем-то волшебным.
Предупреждения: АУ
От Автора: С Новым годом, дорогие )))) Этот фик, как и все мои фики с этим перингом, посвящаю Белоснежке. Спасибо, что открыла для меня этих придурков

Глава 1
Глава 2


Глава 3
- Можно мне в душ? – спросил Саске, выпутываясь из теплого кокона одеял.
- Конечно. Сейчас полотенце найду…
Наруто ушел и стал ворошить коробки в гостиной, а Саске решив, что ходить словно девица кутаясь в простыню не годится, откинул одеяла и совершенно голый пошел в ванную.
- Вот… – протянул полотенце Наруто, столкнувшись с ним в коридоре. Он скользнул по Саске взглядом и смущенно отвел глаза. Учиха усмехнулся. Трахал его пол ночи, а смущается. Что за придурок. Этот эпитет стал даже мысленно выходить слишком уж нежным, и Саске хмуро буркнул «Спасибо», забирая полотенце.
Он зашел в ванную. Спартанская обстановочка. Не первой свежести ремонт, пустые полки. Зубная щетка, паста да мыло, пристроенное на краешек раковины. Стиральная машинка смотрелась здесь, словно космический шатл на стоянке ретро машин. Старомодная длинная ванна с пожелтевшей эмалью и планка с кольцами для занавески. Самой занавески не наблюдалось.
Мда, не джакузи.
Он встал под душ, с блаженством подставляя грязное усталое тело под теплые струи воды. Намылился кое-как отскребая с себя пот.
В дверь постучали.
- Слушай твоя одежда вся мокрая…В общем я тут тебе кое-что собрал.
- Заходи – отозвался Саске. Он стоял, устало закрыв глаза. Вода стекала по волосам катилась по лицу. Он не услышал ничего. Ни скрипа двери, ни шороха шагов. Открыл глаза, моргая залитыми водой ресницами, и увидел Наруто. Тот стоял и смотрел на него, чуть отстраненно и оценивающе. Как на статую на художественной выставке.
- Что?
- Ты… очень красивый. – Проговорил он, неловко взъерошил волосы и вышел.
- Красивый… - фыркнул Саске. Нет, он конечно знал, что он красив. Но этот смущенный шепот и чуть не обожающий взгляд – это уж чересчур. Саске вытерся и скептически уставился на одежду, оставленную на машинке. Черные боксеры, которые ему будут явно великоваты, синяя футболка с широким воротом торчком и белоснежные шорты с карманами. Мда, определенно не Версачи.
На спине футболки обнаружился рисунок веера, а в кармашке шорт размокшие во время стирки и ссохшиеся в сушке бумажки. Саске брезгливо вытряхнул их на машинку и облачился. Что ж после многочасового секс-марафона, снежного побоища и отморожения половины тела, принять душ и одеть чистые мягкие вещи было чертовски приятно, даже если это чужие вещи.
Саске вытер волосы полотенцем. И так-то обычно торчащие дыбом, мокрые колючие прядки сделали его похожим на ежика. Он вгляделся в свое отражение в мутноватом старом зеркале в потрескавшейся раме и пальцами постарался пригладить непослушные пряди.
«…красивый»
Неджи никогда не называл его красивым. Он вообще мало говорил, предпочитал показывать свои чувства действиями, а не словами. Саске тоже не называл Хьюгу красивым. Хотя когда-то мог часами перебирать его волосы, любуясь переливами каштанового шелка. А глаза мысленно сравнивал с горными озерами. Чистыми, прозрачными… обманчиво прозрачными.
Саске дернул плечом и вышел из ванной.
Наруто что-то готовил на кухне. Учиха вошел и сел за стол.
- А давай елку нарядим, а? – обернулся Узумаки продолжая помешивать что-то на сковородке. Саске открыл рот и не нашелся что сказать.
- Давай. – Нерешительно согласился он.
- Только сначала поедим. Снегопад снегопадом, а обед по расписанию.
- Который час?
- Уже три и твой телефон надрывался. Какой-то ГСБ звонил.
- Черт!
Саске бросился в комнату и перезвонил Итачи.
- Ты понимаешь, что я волнуюсь?
- Не заливай. Ты уже позвонил Неджи или Аки или нашел меня каким-нибудь шпионским спутником по излучению сотового.
- Иногда мне кажется, ты меня переоцениваешь. Ты приедешь праздновать? Неджи сказал, что не сможет. Ты пропадаешь непонятно где. Что у вас стряслось?
- Да… ничего хорошего.
- Понятно… Ладно, надеюсь ты хорошо проводишь время?
- Знаешь, я пока сам не понял, но ты бы точно не одобрил.
- Интригующе. С наступающим, братишка.
- Господи, только не эти сопли опять!
- И я тебя люблю. Пока.
Саске усмехнулся и повесил трубку. Итачи… Ох, что бы он без него делал.
Он вернулся на кухню и снова сел за стол. Наруто приготовил какую-то смесь быстрого приготовления, покрошил в нее пару сосисок и венцом сего кулинарного шедевра выступила огромная бутылка кетчупа.
Саске тихонько рассмеялся.
- Что? – спросил Узумаки, слизнул приставший горошек с лопатки и бросил ее в раковину.
- Да ты просто шеф-повар.
- Приготовь что-нибудь сам, раз такой гурман. – Не остался в долгу хозяин.
Саске обреченно взял кетчуп. Ели молча, поглядывая друг на друга и периодически расплываясь в глупых беспричинных улыбках и смешках.
- Знаешь, то что ты сел ко мне в такси, я всерьез считаю новогодним чудом. – Сказал Наруто, мечтательно оглядывая Саске, когда они пили безвкусный растворимый кофе.
- В какое такси? – не понял тот.
- Во вчерашнее, с корпоратива.
Саске поставил кружку на стол.
- Вообще-то это ты сел ко мне в машину.
- Да ладно? Я ждал такси, а ты пришел и попросил тебя довезти. Я ждал машину чертов час ну и решил, что надо тебя подбросить, в смысле сначала меня отвезти, а потом ты бы…
- Ты заснул в вестибюле, идиот. Твое такси уехало и я, в проклятом порыве человеколюбия, предложил довезти тебя. А ты мало того, что был в полубессознательном состоянии, так еще и нашел в себе силы пристать ко мне.
- Ну да, а ноги ты в машине раздвинул тоже в порыве человеколюбия? – Хмыкнул Узумаки. Саске неожиданно покраснел. Кровь бросилась в лицо от воспоминания, и он запнулся на полу слове.
- Блин, ты пьяный был вчера, да? Я сидел, тут приходишь ты и напрашиваешься в мое такси, ну я и подумал что ты…эм…
- Что я тебя клею? – Недоверчиво прищурился Саске.
- Ну да. А в такси я решил, что … вообще-то я плохо соображал. Всю ночь перетаскивал вещи и весь день спал с открытыми глазами.
Саске смотрел на него и медленно понимал. Вспомнил деньги которые он сунул водителю, и то как уверенно назвал свой адрес, садясь в автомобиль. Он действительно не знал его. Не знал кто он. Но он узнает и тогда… Черт, сам Саске думал, что нарвался как минимум на умственно неполноценного, а что подумает Наруто? Бос после корпоратива снимает своего новенького, едет к нему и позволяет трахать во всех мыслимых и немыслимых позах. Черт! Дерьмо! Как он ввязался в это!
- Мда, ты был немного не в себе… – пробормотал Саске.
- Так в каком отделе ты работаешь?
«Признайся во всем немедленно! Дальше будет только хуже» - прозвучал в голове голос со знакомыми интонациями Итачи.
Саске набрал в грудь воздуха и поднял глаза. Наруто смотрел на него. Тепло, нежно, с заботой. Саске представил как его глаза наполняются непониманием, неверием, а потом шоком и, наконец, отвращением.
- Ты хотел елку наряжать.
Наруто рассмеялся и вскочил на ноги.
- Сначала ее надо найти.
Саске махом допил кофе и тоже поднялся. Он не мог. Было так тепло и счастливо, что разбить эту хрупкую идиллию было выше его сил. Он хотел нежиться в этом взгляде еще и еще. Чувствовать себя особенным, чувствовать себя любимым. Даже если в него влюбился какой-то недалекий придурок и дальше им ничего не светит. Но сейчас, здесь и сейчас, он был любимым. Плевать на завтра. Завтра все так или иначе разрешится, а сегодня он оставит себе. Себе и Наруто.
Он будет врать, будет обманывать пока сможет. Всего один день под покровом снега и успокоительной лжи. Разве это так плохо?
Они шарили по коробкам пока наконец не нашли игрушки и елку. Переругиваясь и ворча, собрали ее и поставили в единственной едва обжитой комнате – спальне. А потом стали вешать гирлянды, всерьез ругаясь на предмет, как нужно обматывать ими елку. Саске привык по кругу, а Наруто доказывал, что надо просто свесить их снизу вверх. Они, смеясь пихали друг друга локтями и вырывали особенно красивые шары, кидались мишурой, а когда Наруто обмотав вокруг шеи Саске длинную блестящую зеленью нить мишуры притянул его к себе и поцеловал, Саске со стоном выронил все из рук. Он потянул Наруто к кровати и заставил его сесть на краешек. Опустился перед ним на колени и сделал ему минет не чувствуя себя смущенным ни на каплю. Он хотел именно так. Встать на колени и покорно принимать его в рот, долго, сильно, пока скулы не затекут, пока Наруто со стонами не кончит ему в рот или на лицо, куда пожелает. Саске смотрел на него, как он закрывал в истоме глаза, как двигались его губы шепча «Саске, Саске…» и чувствовал себя счастливым. Когда Наруто отдышался, Саске уже как ни в чем ни бывало поднял коробку, собрал в нее рассыпавшиеся шары и спрятал свое пылающее лицо за елкой.
Нет, он смутился не минета, разумеется. Просто ему было страшно неловко от собственной распутности и смелости. Он почти не возбудился сам, он просто хотел доставить удовольствие. Как какая-то шлюшка… От это мысли скулы Саске разгорелись еще сильнее.
- О боже… - выдохнул Наруто, развалившись на кровати – А… ммм… ты кхем ничего не хочешь? – Игриво спросил он, приподнявшись на локтях и пытаясь рассмотреть Учиху за елкой.
- Хочу. Нарядить елку.
- Хех! – фыркнул Наруто, и Саске услышал шорох одежды и пошловатый звук застегивающейся ширинки.
Они снова принялись развешивать шары, переглядываясь между ветками с ненастоящими пластмассовыми иголками. За окном темнело, зажглись фонари. Снегопад в желтом свете казался еще волшебнее и слаще.
Наконец, они закончили. Еще десять минут шарили по коробкам в поисках сетевого фильтра.
- Раз, два, три… – торжественно произнес Наруто – елочка гори!
Он воткнул вилку в розетку и ничего не произошло.
- Хм – прокомментировал Саске. Узумаки яростно пошевелил вилку. Ничего. Они проверили гирлянду, ища обрыв. Их пальцы столкнулись в скопище веточек и мишуры. Вместо того, чтоб отдернуть руки, они переплели их, медленно лаская друг друга.
- Наруто… - сладко выдохнул Саске.
- М?
- У нас елка не настоящая.
- Зато все остальное настоящее.
Саске выпутал руку из веток и пошел к кровати. Залез на нее встал на колени, глядя в горящие голубые глаза. Они сверкали, как глаза уличной кошки в ночи.
- Разденься для меня. – хрипло попросил Узумаки, и Саске от нахлынувшего желания прикрыл глаза. Он облизался, томно скользя языком по губам. Запустил пальцы в волосы, оттягивая голову назад и демонстрируя белую шею. И только тогда поднял ресницы.
Наруто смотрел на него со странным выражением лица. Брови чуть нахмурены в глазах сладкая мука. Он словно готов был захныкать. Но молчал, внимательно следя за каждым движением любовника.
Саске сглотнул и приоткрыл рот. Звуки его учащающегося дыхания завели его самого. Он скользнул руками по синей футболке, оттянул широкий ворот, показывая ключицы. Саске знал, что на них от вчерашней ночи осталась пара ярких бесстыдных засосов.
Взгляд Наруто изменился. Он стал опасным, собственническим. Он тихо зарычал сквозь зубы, и Саске пробрала дрожь нетерпения. Он подхватил низ футболки и потянул ее вверх медленно обнажая тело. Отбросил на пол и остался в одинх белых шортах, которые не скрывали его возбуждения.
- Тебе нравится быть таким развратным, Саске?
- Для тебя – да. – Выдохнул Учиха и, сглотнув, расстегнул пуговку на поясе. Медленно поддалась ширинка. Он опустил шорты на бедра, взялся за резинку боксеров и мягко отогнул ее большим пальцем.
- Встань на четвереньки – приказал Наруто, и Саске, прикрывая глаза от накатывающего возбуждения, повиновался. Как он выглядел? Шорты дрягающиеся в районе колен, приспущенные трусы, обнажающие верх ягодиц. Он не привык быть таким. Он всегда был уверенным и чуть отстраненным. Секс для него был как официальный прием. Свои правила, нормы вежливости, эстетичные позы. Наезженная колея от возбуждения к оргазму. А сейчас он хотел, чтоб Наруто делал с ним все неправильно. Грязно, пошло, больно, сильно. Чтоб он трахнул его. Не взял, не занялся любовью. Он хотел трахнуться. Хотел, чтоб Наруто воспользовался им, чтоб ему стало хорошо только потому, что хорошо Наруто.
Кровать просела под весом Узумаки, и Саске уткнулся в подушку лицом, чтоб заглушить стон. Горячие ладони накрыли его ягодицы, сжали и стащили белье. Саске развел ноги насколько позволяли шорты и бесстыдно выпятил зад. Боже как он ведет себя! Как течная сука.
Саске ахнул, когда Наруто погладил его анус пальцами. А потом задохнулся, почувствовав горячий язык.
- Не надо… – Выдохнул Саске испуганно. Его член за секунды выпрямился и затвердел. Его всегда возбуждала мысль о риминге, но и останавливало что-то. Он не мог расслабиться и отдать себя таким интимным ласкам до конца. – Пожалуйста…
- Я так хочу – шепнул Наруто, сминая его голые ягодицы руками – Хочу облизать тебя с ног до головы Саске.
Учиха застонал. Захныкал и попытался потереться членом о простынь. Он был уже настолько возбужден. От двух минут ласк он уже сгорал от нетерпения. Наруто удержал его и снова принялся ласкать языком. Саске минуту старался отстраниться от мыслей что с ним делают и как это выглядит со стороны. И не смог. Он напрягся где-то в самой глубине и Наруто шестым чувством понял это и отстранился.
- Прости. Все нормально? – Задыхаясь зашептал он Саске на ухо. Учиха кивнул и прогнулся в спине в безмолвном призыве. Возбуждение не оставляло его ни на секунду, болезненное и жаркое от мыслей о собственной пошлости. Он хотел Наруто так сильно, что позволил бы ему что угодно, но Узумаки снова, как и тогда у заснеженного окна понял его без лишних слов и остановился.
Волна щемящей нежности затопила Саске и он жалостно захныкал «На-ру-то». Он хотел перевернутся, чтоб увидеть его глаза, снова утонуть в их синеве, но Узумаки уверенной рукой удержал его на коленях.
- Нет. Постой так, Саске – шепнул он так соблазнительно, что Учиха совсем потерял голову.
- Хорошо… хорошо… - застонал Саске закрывая глаза и отдаваясь горячим рукам, ласкающим спину и ягодицы.
Наруто не выдержал долго. Когда он вошел на всю длину Саске низко протяжно застонал от сверкающего удовольствия. Не было ничего вокруг. Только они двое, только их соединенная плоть, только их тела извивающиеся от счастья. Кровать поскрипывала. Старая как мир музыка ночи. Саске усмехнулся на секунду. Этот звук у него ассоциировался с семейными парами и кроватями с балдахином. А никак не с двумя парнями заметенными метелью.
- Ты смеешься? – спросил Наруто, прикусывая его за шею.
- Да – выдохнул Саске счастливо, зажмуриваясь от удовольствия.
Наруто подтолкнул его вперед и заставил схватиться руками за изголовье. И стал двигаться еще сильнее, еще яростнее. Стало не до смеха и не до посторонних мыслей. В этот раз они не меняли поз, Саске кончил стоя коленях, держась за спинку кровати и выстанывая «Наруто…» сиплым шепотом.
Они медленно остывали на смятых простынях. Саске так и остался лежать со спущенными до колен шортами. Это глупое нелепое положение веселило его и щекотало возбуждением. Его хотели так, что трахнули не раздев до конца – вот что он повторял себе мягко улыбаясь.
- Опять смеешься? – возмутился Наруто сквозь дрему. Он тоже не разделся и валялся с расстегнутыми оранжевыми штанами и в оранжевой толстовке.
- Нет. Улыбаюсь. – Пробормотал Саске.
- Ааа… Ну тогда ладно.
- Меня зовут Учиха Саске. – Сказал он неожиданно для самого себя. – Я твой новый начальник. Родной брат Учихи Итачи, генерального директора.
Наруто лениво поморщился, не открывая глаз.
- Серьезно?
- Да.
Несколько секунд стояла тишина. Саске снова услышал старые кухонные часы, тикающие в спустившейся темноте.
- И что ты про это думаешь? – Не вытерпел Саске.
- Да ничего. – Сонно отозвался Узумаки – Учиха так Учиха.
Саске вместо радости отчего-то погрустнел. Он уже жалел о своей внезапной откровенности. С чего он неожиданно выдал правду он и сам не мог понять. Просто врать стало невыносимо. Наруто хоть понял, что он сказал? Ну да гениальная мысль открывать страшные тайны сразу после оргазма. Да если бы Саске сказал: «Конец света близок!», пожалуй, он снова услышал бы фирменное сонное «Ага». Идиот. Нет, они оба идиоты!
Саске яростно натянул одежду и поднялся с постели. Наруто сонно потерся носом о подушку и недовольно заворчал.
- Ты куда?
Саске подошел к окну.
Метель. Снова проклятая метель. Или благословенная… Он обернулся и посмотрел на своего любовника развалившегося на смятой постели, еще помнящей их сплетенные тела. Если бы не метель, он бы здесь не застрял. Саске не мог понять благодарен он или зол. Странный клубок чувств ворочался в груди и никак не хотел распутываться. Где-то там, по ту сторону белой завесы, его привычная жизнь. Неджи который его не любит, брат, который работает как проклятый, чтобы поддержать детище погибших родителей и окружающий себя красивыми куклами, не отвлекающими внимание от дел.
Его жизнь. Богатая, сытая, размеренная, привычная. А тут старый пол, небеленый потолок, пожелтевшая эмаль в ванной и разваливающаяся газовая плита на кухне. И он. Саске рассматривал задремавшего Узумаки с интересом зоолога нашедшего новый вид.
Он же придурок! Полный! Нищеброд с ужасным вкусом. Он ведь наверняка не читал ни одну книгу, из тех, что они с Неджи обсуждали часами, азартно споря и доказывая свою точку зрения. Он же будет как слон в посудной лавке среди его друзей. В его доме. Он же чертов ураган который порушит весь привычный уклад его жизни. Все сметет. Все!
Нет. Нет, нет, нет! Этот человек не для него.
«И быть со мной» - вспомнил Саске. Нет. Они не пара. Не стоит строить иллюзий. Застрять вместе в квартире и заниматься сексом - это одно. Быть вместе в реальной жизни – другое. Они не одного поля ягоды. Разные. Не нужно увлекаться. Не стоит давать этому выйти за двери этой квартиры. Пусть «они»останутся здесь. А выйдут уже порознь. Учиха Саске и Узумаки Наруто. Шеф и подчиненный. Случайные любовники на пару ночей. Не больше.
Саске повторял про себя эти слова снова и снова. Так будет правильнее. Не терять голову, не строить иллюзий, смотреть на мир ясно и трезво. Итачи одобрил бы. Да, определенно.
Саске потянуло к постели словно магнитом. Он присел рядом со спящим Наруто и аккуратно коснулся его лица. Обвел припухшие губы, нос с едва заметными веснушками. Надо же. Веснушки зимой. Бледные незаметные. Можно рассмотреть, только если приблизиться близко близко. Ресницы пушистые светлые чуть загнутые. Саске провел по ним пальцем, задыхаясь от нежности. Наруто… Честный в своих мыслях и желаниях. Открытый всему миру – бери не хочу. Щедрый и теплый. И он влюбился в него. В Саске.
Учиха наклонился и потерся носом о шею любовника. Вдохнул его запах, снова и снова, пытаясь заполнить им все легкие. Он устроился рядом, лицом лицу. Закрыл глаза и дышал вместе с Наруто. Вдыхал его выдохи и выдыхал вдохи. Саске не спал. Просто лежал и слушал их дыхание в темной тикающей тишине комнаты.
Это уже не просто секс. Не просто… Что-то случилось между ними в той машине, или в том сугробе, куда провалился Саске, а может это все та бутылка кетчупа, на которой столкнулись их пальцы. Или тот взгляд, когда Наруто рассматривал его голого под душем. Когда пришло…это? И главное – что теперь с этим делать? Этого ведь не должно было быть. Они ведь просто решили скоротать вечер, немного секса без обязательств, пара оргазмов, безликое «Было здорово» или «Я позвоню как-нибудь». Зачем он дал этому зайти так далеко? Это совершенно лишнее. И все закончиться только болью и разочарованием, потому что Наруто – точно не тот, кто нужен Саске. Он готов был руку отдать на отсечение, что они не протянут и месяца вдвоем. Новизна уйдет, придет рутина и привычка, в которой все их различия вскроются в ужасающей четкости. И они станут замечать только их – недостатки друг друга. Различия, несостыковки, несовпадения. И все закончится унылым разочарованием. Если уж у него не вышло с Неджи, то с Наруто не было и пол шанса.
Узумаки поморщился и обнял Саске во сне. Тот замер, словно его поймали на месте преступления. Пролежал в священном трепете несколько секунд, а потом расслабился. Не стоит думать об этом сейчас. Нужно насладится моментом, а потом просто сделать то, что нужно сделать. Он сможет.
Саске вздохнул и отдался дреме. Тяжелая теплая рука Наруто собственнический лежала на его боку.

Глава 4

@темы: фик, Naruto, Наруто/Саске

Название: Итачи не одобрит.
Автор: Shelma-tyan
Бета: skunsa (спасибо!)
Пейринг Наруто/Саске. Есть побочный пейринг намеками. Упоминаются отношения Саске и Неджи в прошлом.
Жанр: романс
Рейтинг: R
Состояние: заморожен
Дисклеймер: отказываюсь
Саммари: Даже бессмысленный и беспощадный корпоратив порой может обернуться чем-то волшебным.
Предупреждения: АУ
От Автора: С Новым годом, дорогие )))) Этот фик, как и все мои фики с этим перингом, посвящаю Белоснежке. Спасибо, что открыла для меня этих придурков


Глава 1

...и не вижу ключа в собственной руке…(с)

-- Учиха Итачи!
Ведущий корпоративной вечеринки энергично захлопал в ладоши. Подвыпившая публика тут же подхватила и разразилась громкими аплодисментами. Раздались пара одобрительных выкриков и даже бодрый свист.
- Да я популярен… - с напускным удивлением пробормотал брат в микрофон, и все рассмеялись. Итачи действительно был популярен. За шесть лет вытащил компанию из финансовой дыры и сделал преуспевающей. Его любили, завидовали, конечно, но и равнялись.
Он стал говорить. Что-то про успех, про удачный год и про то, как важен вклад каждого. Саске допил очередной бокал вина и незаметно вздохнул. Что может быть скучнее, чем корпоративная вечеринка?
Если ты начальник отдела, да еще и родной брат «Главного», ты моментально вылетаешь из разряда тех, кого люди рады видеть за своим столиком. Саске сидел вместе с крупными шишками. Совет директоров с расфуфыренными женами, он и Итачи со своей очередной эффектной девушкой.
Тоска смертная.
К тому же прямо перед выездом из дома он поругался с Неджи. Тот наотрез отказался появляться с ним на вечере, подтверждая тем самым все кривотолки про ориентацию Саске. Хьюга категорически не желал афишировать свою с ним связь.
Саске взорвался, Неджи заледенел и стал колючим, как мороз. Они многое сказали друг другу, определенно слишком много. И Саске совершил ошибку. Не сдержавшись, выкрикнул запретное имя. Хьюга вежливо попрощался и, наспех накинув куртку, ушел. Саске знал, что перегнул палку. Неджи никогда не уходил до этого. Это в очередной раз уверило Учиху во всех его подозрениях.
А все начиналось так здорово. Они были как будто созданы друг для друга. Оба красивые, образованные, из одного круга, балованные дети богатых родителей. Притяжение между ними было мгновенным и сильным. Неджи был идеальным партнером. С ним было комфортно жить, с ним было приятно спать. Они могли болтать о мелочах, у них были общие интересы, одинаковые привычки. Они были словно выточены из одного куска мрамора, разные, но похожие в чем-то самом главном. И все же… Одна-единственная мелочь никак не давала Саске покоя. Снова и снова он задавался одним и тем же вопросом: "И это все?"
Он почти уверил себя, что большего ждать от отношений не стоит, и даже думал, что Неджи и он - идеальная пара. Какой же он был дурак! Искренне верил в это, пока случайно не узнал некоторые прелюбопытные подробности о прошлом своего любовника. Злая обида затопила его. И он глупо, по-детски позавидовал Неджи. Он понял, наконец, что именно было не так в их правильных и привычных отношениях. В них не было любви. И если раньше Саске был уверен, что они в равном положении, то теперь понял, как он ошибался. Саске не любил Неджи, а Неджи любил не Саске. Крохотная разница, означающая так много…
Злой на весь мир от того, что в новом году его, похоже, ждет мучительный разрыв, Учиха отправился на корпоратив.
Шел третий час «веселья». Итачи очаровывал потенциальных инвесторов, сотрудники потихоньку напивались, и танцующая живая масса прыгала все веселее.
Наконец Саске решил, что с него хватит. Дома ждал Неджи… а может, уже и не ждал. В любом случае здесь ему делать было нечего. Он простился с братом, расшаркался в извинениях перед старперами за своим столом, чмокнул ухоженные ручки их жен и пошел к выходу.
Взял пальто, накинул его и толкнул двери в вестибюль.
На диванчике в темном углу кто-то дремал. Саске остановился перед зеркалом, намотал шарф и застегнул единственную пуговицу. Набрал номер водителя и, пока разговаривал, присмотрелся к валяющейся тушке. И усмехнулся.
Два месяца он через отдел кадров добивался того, чтоб его IT-отдел заполучил молодого многообещающего специалиста, который разругался с руководством своей старой работы «по личным причинам». Он никогда в живую его не видел, но много раз просматривал личное дело и резюме. Он три раза поднимал планку оклада, прежде чем самородок принял-таки предложение о работе. Четыре раза он, Учиха Саске, придумывал на пару со своим кадровиком, чем бы еще заманить столь многообещающий кадр. И вот этот самый кадр, едва отработавший три дня в компании, спал на диване в фойе отеля.
В ослабевшей руке покоился сотовый, а спортивная куртка была надета лишь на одно плечо. Словно он заснул, как раз когда собирался одеться и уйти.
Саске подошел и осторожно кашлянул. Никакой реакции.
- Узумаки, – негромко позвал он светловолосого соню. Ничего. Даже ресницы не дрогнули.
- Узумаки! – Саске потряс его за плечо. Телефон скользнул из пальцев и покатился к краю дивана. Саске, чертыхнувшись, подхватил его. На экране зажглась смс: "Вас ожидает "Тойота..." Пришла она двадцать минут назад.
Саске хмыкнул, сунул телефон в карман куртки спящего парня и толкнул тяжелую дверь на улицу.
Ветер тут же кинул ему в лицо россыпь сухого колючего снега, летающего в воздухе. Зима в этом году выдалась совершенно безрадостной и голой. Оледеневшая бурая жижа застыла на газонах и дорогах. По ней, словно песок, катались редкие снежные волны. Мир без снега казался задрогшим, как человек на морозе. К крыльцу подъехала его машина. Никакого такси, естественно, не было и в помине. Тридцатое декабря, вечер. Можно представить, сколько Узумаки ждал машину. Немудрено заснуть.
Саске жестом велел водителю подождать и вернулся в отель.
- Вставай, – толкнул он спящего парня. – Я тебя довезу.
- М… - отозвался новенький и, не разлепляя глаз, попытался натянуть куртку. – Довезу, – сонно кивнул блондин.
Саске со вздохом, проклиная свою внезапно нахлынувшую щедрость, помог ему попасть рукой в рукав. Пошатываясь и широко зевая, Узумаки поплелся к двери. Несколько раз толкнул ее, но тяжелая деревянная створка не поддалась. Саске навалился плечом – не тут-то было. И тут порыв ветра, который очевидно держал дверь, схлынул, и они оба вывалились наружу. Саске едва успел подхватить споткнувшегося, сонного и, вероятно, пьяного в стельку Узумаки.
- Метель… метет, – глубокомысленно заметил блондин, прикрывая глаза и пристраивая голову на плечо Саске. Несколько снежинок приземлилось на светлые ресницы парня, и Учиха невольно обратил внимание на его глаза, а потом и на все лицо. Новый сотрудник был красив. На блеклом фото в личном деле он был совершенно никакой, а сейчас у Саске почти захватило дух. Светлые волосы защекотали ему щеку, легкое тепло дыхания скользнуло по подбородку, и волнительная дрожь побежала по коже. Подзабытое ощущение от первых прикосновений чужого человека. Кроме Неджи и Итачи никто не касался его лица вот уже почти год. Саске хмыкнул и впихнул сонную ношу на заднее сиденье. Захлопнул дверь, поежившись на особенно ледяном порыве ветра, и обошел машину. Когда он сел в салон, Узумаки, не открывая глаз, громко озвучил свой адрес. В зеркале заднего вида отразились удивленные глаза водителя. Саске со смешком кивнул.
Узумаки дремал, откинувшись на спинку сидения, а Саске исподтишка разглядывал его и силился вспомнить его имя. Нагато? Нет. Что-то на "Н". Фамилию он запомнил сразу, а вот имя выскочило из головы.
Машина плавно катилась сквозь ветреный праздничный город, ныряя в желтый свет фонарей, по радио играло что-то приторно романтическое, раздражающее Саске. Он снова думал про Неджи, про то, застанет ли он его дома или Хьюга ушел насовсем. И еще о том, какой, должно быть, одинокой покажется квартира без него после года совместной жизни.
Мысли прервала светловолосая макушка, ткнувшаяся в плечо. Узумаки соскользнул в сторону и навалился на Саске.
Учиха вздохнул и не стал отпихивать его прочь из абсолютно эгоистичных соображений. Ему было тоскливо и одиноко, а красивый, почти незнакомый парень, прильнувший к плечу, грел его бок и самолюбие.
Нежданный попутчик повозился, лацкан пальто Саске чуть сдвинулся, и теплое дыхание опалило чувствительную кожу на шее. Саске сдержал дрожь. И тут же дернулся, когда губы Узумаки прижались к его коже. Он целовал его в шею. Снова и снова легкие поцелуи все ближе к уху. Щекочущие и заводящие. Саске прикрыл глаза. Наверное, Узумаки пьян настолько, что вообще не соображает, что делает. А Саске в таком поганом расположении духа, что не останавливает его.
- Ты вкусно пахнешь, – шепнул новенький, легонько касаясь губами уха, и Саске от звука его голоса чуть не застонал. Как вспышка – мелькнула шальная мысль и улетучилась, когда пальцы попутчика расстегнули пуговицу на пальто. Саске опешил. Его собственный подчиненный, надравшись на корпоративе, решил полапать его в машине. И он, Учиха Саске, допускает подобное! Рука Узумаки скользнула вниз и замерла на его ширинке. Саске вместо яростной отповеди медленно развел ноги, чтоб дать этой наглой горячей руке еще больше простора. Это определенно большая ошибка. Огромная ошибка. Не стоит делать этого…
Саске откинул голову назад, устраивая ее на мягком сиденье, и Узумаки тут же склонился над его шеей. Стал вылизывать кадык, прикусывать и жарко целовать кожу, спуская шарф ниже и добираясь до воротничка рубашки.
Безумие.
Его тяжелая теплая рука стала настойчиво поглаживать член Саске через одежду, и Учиха завелся с пол-оборота. Жарко…
В глазах мутилось от желания, голова зашумела. Краем уха Саске услышал, как водитель тактично поднял перегородку. Какая глупость. В машине, поссорившись со своим парнем, после корпоратива по пьяни зажиматься с собственным подчиненным. Итачи определенно не одобрит...
Саске застонал и притянул светловолосого искусителя ближе. Поцелуй был волшебным. Губы, языки, дыхание и желание сплелись в один сверкающий водоворот, захвативший обоих и уносящий все дальше. Саске уже не мог думать ни о чем, кроме как о губах, руках и жаре тела своего случайного любовника. То, что он не доедет до дома, было так же очевидно, как то, что его зовут Учиха Саске.
Машина затормозила, и они отлепились друг от друга. Горящие голубые глаза впились в лицо Саске. Узумаки вовсе не выглядел пьяным, да и алкоголем от него не несло. Но он определенно был не в себе, чуть вялый и расслабленный. Возбужденный и возбуждающий. Они медленно успокаивали дыхание, рассматривая друг друга, торопливо поправляя одежду. Саске нажал кнопку, и шторка опустилась.
- Приехали, – кашлянув, отрапортовал водитель.
- Вылезай, – хрипловато приказал Узумаки, и Саске, хмыкнув, предпочел подчиниться. В конце концов, маленькое помешательство – это не так уж плохо. Он сто лет не делал глупостей и не занимался случайным сексом. И раз уж Неджи любит не его, вряд ли ему есть дело до верности.
Узумаки, путаясь в карманах, достал пару купюр и кинул водителю. Саске приподнял брови, но промолчал.
- Не жди. С наступающим, – сказал он ему, постучав по стеклу, и тот кивнул.
Когда машина плавно двинулась с места, они уже поднимались по ступенькам. Приличный дом, но довольно скромный по меркам Учихи.
В лифте они снова притянулись друг к другу. Как магнитом – мелькнуло в голове Саске, прежде чем ощущения затопили разум. Они целовались. Уже неторопливо, медленно, растягивая удовольствие от осознания, что впереди вся ночь. Вышли из лифта, Узумаки нащупал в одном из карманов ключи и долго возился с замком. Наконец вошли. Темная квартира встретила их старомодным тиканьем часов. Саске хмыкнул, вспомнив дом бабушки, и тут же забыл его, прижатый к стене. Как жарко…
В руках Узумаки было мучительно хорошо. Он долго целовал Саске. Снял с него пальто и шарф. Ботинки Учиха стащил сам. Потом он, в свою очередь, снял с любовника куртку и небрежно бросил на пол. Его дорогое кашемировое пальто и шарф за половину зарплаты этого недотепы исчезли где-то на темном полу прихожей. Что он делает здесь? Как его занесло в такую авантюру?..
Новый работник смело потянул его в темноту, и Саске послушно пошел за ним. Наткнулся на что-то, чертыхнулся. Они прыснули. Возбужденные и шальные, чуть безумные в бархатной темноте ночи. Незнакомые и отчего-то родные. Саске остановился и притянул Узумаки к себе. Стал сам целовать его и жарко ласкать руками. Голова кружилась от его запаха, тело млело от тихих стонов. Было так радостно, так правильно, что хотелось смеяться.
Они, не разрывая разгорающегося поцелуя, двинулись куда-то в потемках. Что-то с грохотом упало, но они лишь усмехнулись друг другу в губы.
В комнату через окно лукаво заглядывал уличный фонарь. Саске смог разглядеть расправленную смятую постель и какое-то нагромождение хлама в углу. А потом губы Узумаки снова стерли все мысли. Нахлынуло нетерпение. Глупое, нелогичное и оттого смешное. Словно детское помешательство перед праздничным подарком в красивой упаковке.
Саске судорожно зашарил руками по одежде любовника, стараясь содрать ее к чертям и добраться до голой кожи. А тот, пытаясь стянуть с него пиджак, напротив, невольно отводил его руки назад. Они боролись минуту, пытаясь раздеть друг друга. Саске остался без пиджака, а Узумаки без футболки. Горячая голая кожа обожгла Саске ощущениями, и он со стоном прижался к ней губами.
- Ах! – выдохнул Узумаки, нарушая живую тикающую тишину. – Еще, еще!
Саске прикусывал его соски, скользил руками по точеному тренированному торсу. Теплая гладкая кожа свела его с ума. Безымянный любовник толкнул его на постель, торопливо вытащил из брюк рубашку и, ухватив за края, дернул. Рубашка была из тонкого шелка, а пуговицы на ней были пришиты на совесть. Ткань затрещала и порвалась.
- Придурок, – шепнул Саске без тени досады в голосе. Он был слишком возбужден, чтобы думать о чем-то, кроме желания избавиться от любой одежды, какой бы дорогой она ни была.
- Сам придурок, – хрипло зашептал Узумаки, и от его голоса Саске снова скрутила волна желания.
Он выгнулся, помогая снять с себя брюки и белье. Снимая носки, Узумаки шкодливо пощекотал его пятки. Саске усмехнулся, устраиваясь поудобнее на совершенно не шелковых простынях. Холодных и мятых. Снова мысли о том, что ему здесь не место, проскользнули на периферии сознания. Слишком далекие, чтобы прислушаться. Близко был только ОН. Что он делал с ним... Саске задыхался, стонал и метался. Целовал его пальцы и бесстыдно просил о большем. И получал. Все, что хотел и чего не осмеливался желать. Первый раз был быстрым. Они оба слишком завелись, чтоб растянуть его надолго. Саске, лежа на боку, стонал от мерных торопливых толчков и, кончая, испачкал простыни. Будь это у него дома, он бы сдержался. Дизайнерский шелк за четыреста евро не для того создан, чтобы пачкать его спермой.
Обычно после секса Неджи целовал его и шел в душ. Он ненавидел остывающий пот на коже и липкие объятия. И ощутив тяжелое, жаркое, пахнущее потом и сексом объятие, Саске окончательно растаял. Узумаки лениво целовал его плечи, обнимая со спины, и Саске млел. Он хотел почувствовать себя желанным и почувствовал на все сто.
Он сам взял инициативу и ласкал своего любовника, пока они оба снова не завелись до предела. Мягкий и долгий, растянутый до бесконечности секс заставил Саске позабыть обо всем. Он был сверху, он был снизу. Все, что он видел, – желанная солоноватая кожа под его руками, мягкие теплые губы под его губами, влажный розовый язык на его теле. Запах и голос, сводящие с ума и отправляющие его в нирвану. А потом Узумаки улегся сверху и взял его, глядя в глаза. Саске задрожал. Слишком близко. Слишком близко для случайного секса. Голубые, опасно глубокие глаза вбирали его без остатка. Саске не чувствовал себя принадлежащим себе. В этот момент он был его. Целиком и полностью. Подвластный, прирученный, послушный. "Добровольно-принудительно", – стучало в голове в такт с толчками.
- Не кончай, – приказал Узумаки, и Саске даже не пришло в голову ослушаться. Он сдерживался до последнего, а потом стал просить, умолять и стонать.
- Не могу… не могу… пожалуйста… пожалуйста!
- Потерпи… – шептал Узумаки ему в губы и двигался, двигался, двигался, вырывая у Саске низкие животные стоны. – Потерпи…
Тело Саске горело, дрожало и молило о разрядке. Но подчинялось. Как будто не его воля владела им, а воля его любовника. Словно его кровь бежала по жилам только потому, что он кожей чувствовал безумный сильный ритм чужого сердца.
- Не могууу… – наконец заскулил Саске и сам сжал свой член у основания. И тогда Узумаки убрал его руку.
- Кончай. Кончааай… – застонал Узумаки, выгибаясь назад, и Саске всхлипнул от восторга. От двух-трех толчков, захлебнувшись в благодарных стонах, он кончил в последний раз.
Он помнил нежные поцелуи на грани сна и обморока. Помнил прикосновение чего-то прохладного к животу и как его дрожащие в судорогах ноги разминали сильные теплые руки. Полусонного, не способного шевельнуть и пальцем, пахнущего потом и спермой, его нежно закутали в одеяло и обняли.
- Как тебя зовут? – услышал Саске сквозь сон.
- Идиот… – выдохнул он едва слышно. Узумаки рассмеялся, тихо и хрипловато. Почему этот придурок веселится? Что за игра? Решил притвориться, что не знает, кто перед ним? Саске не хотел говорить, да и не мог. Он уткнулся в шею своему любовнику и заснул, не думая ни о чем, пресыщенный и счастливый.

Глава 2

@темы: фик, Naruto, Наруто/Саске

@темы: фик, Naruto

Мне подарили очаровательный фанфик Неджи/Хината! Ихт бин счастлив!

27.12.2011 в 18:36

Пишет  Белоснежжка:

Название: Фантазия
Автор: Белоснежжка
Бета: Увы. Я вновь безбетна.))
Пейринг: Неджи/Хината
Рейтинг: R
Жанр: ангст, романтика
Саммари (описание): У Хинаты нет воображения? У Хинаты есть воображение!
Состояние: закончен.
Дисклеймер: отказываюсь.
От автора: фик (и все права на оный) дарятся на День Варенья дружбану, собутыльнику чудесному фикрайтеру и хорошему другу
 Shelma-tyan.
Предупреждение: Несколько ангстовая повседневность. Отчанные попытки прирулить к хеппи-энду, в связи с чем автор решил не мелочиться и приделал фику войну с туманниками. Но все-таки хеппи-энд, да...))

От автора 2: Новогоднее мини для многоуважаемых печенюшек планируется, но еще не начато. Боюсь предполагать, поскольку настроение совсем дурное, но я буду стараться. Мне бы хотелось сделать для вас подарок.))

читать дальше
Иногда Хината смотрит на него.
У него сильное гибкое тело — вычерченное угольными линиями ночи, окрашенное в лунный свет. А ресницы длинные, как у девчонки. Он движется, осторожный и опасный, словно пантера, и есть что-то притягательное в его смертоносной красоте.
На столе остывает полуночный чай. Часы бьются, как сердце.
А она смотрит, смотрит.

На утро она почти забывает об этом. Они сталкиваются с Неджи у тренировочной площадки — тот не успевает ускользнуть от ее бега и Хината больно бьется грудью о его плечо.
— Вы в порядке, Хината-сама? — спрашивает он в своей обычной отстранено-заботливой манере.
Та кивает, но ее взор уже пленен солнцем в человеческом обличье. Ее обожаемый Наруто-кун намертво сцепился с другом детства и хорош, как никогда до этого момента.
— Осторожнее надо, — хмуро бубнит Киба, обращаясь к Неджи.
Но тот незримо стряхивает его короткий злой взгляд и безэмоционально рассматривает загадочную комбинацию из двух тел, пропахивающую техниками сырую сонную землю.
— И давно они так, — интересуется Шино.
— Вторые сутки, — хмыкает Неджи, — прерываются только на сон и обед.
Хината ловит краем глаза его потеплевшую усмешку и на миг в ее сознании наступает ночь. Ей требуется усилие, чтобы сконцентрироваться и снова увидеть, как Саске смотрит на Наруто, Наруто смотрит на Саске, а между их телами проскакивают электрические разряды.
Она все давно поняла.

Отцу кажется, что она недостаточно хороша, как шиноби и в этом есть соль. Если нет миссий, ее на целый день запирают в додзе и Неджи тренирует ее до полного изнеможения.
Он необыкновенно мил.
Когда она падает — подает ей руку, рывком поднимая на ноги, когда теряет кунай — кидает новый, в голосе — лед и покой. А в у самого в глазах тлеет бешенство.
— Простите, Неджи-сан, — шепчет она, вновь принимая боевую стойку.
Конечно, она ошибается не нарочно.
Но она ошибается — еще раз, и еще, и еще, пока атаки Неджи не становятся злее, словно она враг, которого нужно уничтожить. Он ранит ее в левую ладонь — несильно, но болезненно, после резко отталкивает в глубь комнаты и правое предплечье обжигает терпкой горячей болью. А когда в нее летит кунай, нацеленный в живот, Хината, которой захотелось немножко позлить Неджи, понимает, что попала в собственную ловушку. Он обездвижил ее двумя незначительными ударами, даже не используя бьякуган.
Она смотрит ему в глаза и кунай, повинуясь тонкой лазерной нити чакры падает у ее ног.
— Я могу убить вас, Хината-сама, — безучастно говорит Неджи.
На этот раз у него подрагивают руки, когда он собирает рассыпанные в битве маленькие сюрикены — от ярости, понимает Хината.
Ночь приходит в ее дом и она закрывает глаза, пытаясь вспомнить смеющееся лицо Наруто, снова ощутить его смелость и красоту, но в голову приходит только Неджи.
Неджи, медленно шлифующий кунаи. Неджи, бесшумно тренирующийся в темноте ночного сада. Неджи, который сказал: «Я могу убить вас, Хината-сама».
Холодный Неджи. Теплый Неджи.
Она умирает, когда думает о нем. Темнота расходится волнами от ее постели, словно в сердцевину этой черной воды бросили камень.
Как двигались его губы, когда он произнес «убить вас», как вспыхнула и погасла в ледяных глазах грозовая молния, как дрогнули тонкие брови, когда он встретил ее на пороге додзе. От этих мыслей горит тело и Ханата плотнее вжимается в одеяло, разыскивая руками кусочек постели, еще прохладный, не обожженный ее темными фантазиями.
От сладкого напряжения звенит каждая мышца и Хинате кажется — она взорвется от одного только несильного касания.
Но, разумеется, этого она уже не может себе позволить.

Начинается неделя осеннего фестиваля и количество миссий сведено к минимуму.
А в воскресенье, они всей компанией засели в тесной кафешке, накачиваясь горячим чаем и грея замерзшие руки о высокие чашки из грубого фарфора.
Наруто дурачится с Кибой и оба бешено раскачиваются на стульях, то ли стремясь облить друг друга чаем, то ли наоборот, уберегая чашки от падения. Ино шепчется с Сакурой, а у Учихи взгляд сытой умиротворенной кошки, которая позволяет играться на свободе своему мышонку только потому, что его тонкий хвостик застрял у нее в лапах. Чоджи хрустит чипсами прямо ей в ухо, но Хинату это не раздражает.
Она пытается отгадать — нравится ли Неджи Тен-тен или влечение Тен-тен безответно, но безуспешно.
Небо летит над головой прозрачное и студеное и Хината выдыхает в его глубину тонкие струйки горячего дыхания, желая уловить миг исчезновения. Она разбивает очередную тугую струйку пара пальцами и вдруг замечает, что Неджи наблюдает за ее одинокой игрой.
На губах усмешка, в глазах интерес.
На миг они сталкиваются взглядами, словно два незнакомца, и это смущает Хинату больше, чем жаркие ночные грезы.
— Мы что просидим весь фестиваль на стульях? — наконец, громко возмущается Сакура, — давайте разобьемся на парочки и сгоняем к храму, а встретимся к началу классического японского танца.
Парни немного оживляются и в процессе недолгой перепалки, Сакура выдергивает с насиженного места растерянного Саске-куна, а Ино поторапливает Шикамару ускорить свою ленивую задницу и отправится на поиски божеского благословения. То бормочет «мендоксе», но подхватывается довольно быстро, опасаясь, как бы его напарницу не увел некий свободный художник, оставшийся без пары.
— Сакура-чан... — грустно бормочет Наруто, но Хинате чудится что-то вяло-заученное в его словах.
— Сила юности не сдается, — вопит Ли и подговаривает Наруто последить за парочкой, чтобы точно знать, что нехороший, невоспитанный Саске-кун не удумал сделать чего-то с их невинной подружкой.
Наруто на удивление быстро соглашается и они с гиком ломятся в ближайшие кусты.
А покинутая компания бредет вдоль шумной улицы, на которой уже зажигают первые праздничные фонари и спустя полчаса Хината понимает, что осталась с одним только Кибой. Она торопливым взглядом ищет Неджи, но наталкивается только на аквариумы с рыбками, на многочисленные жаровни и смеющихся девочек с дежурными данго на деревянных спицах.
Она не сразу понимает, что именно Киба неуверенно бормочет ей в ухо, а когда понимает — отшатывается.
Ей еще никогда никогда не признавались в любви так — посередине беснующейся толпы, сквозь грохот барабанов и визг флейт. Да и вообще — никто никогда ей в любви не признавался.
Она ничего не отвечает. Просто смотрит в темные, отчаянные глаза, а сердце бьется быстро-быстро, как у голубя, попавшего в силок.
А потом Неджи легонько дергает ее за рукав юката и магия кончается:
— Мы опоздаем на вечернюю тренировку, Хината-сама.
— Хоть раз в жизни будь человеком, — с капризным весельем тянет Тен-тен, — забей на тренировку.
У нее на стерлась помада, а губы влажные и алые, словно она целовалась несколько минут назад. Очень может быть.
— Я делаю это не для себя, — язвительно отбивает словесную подачу Неджи.
Тен-тен смеется, Киба беспомощно провожает Хинату взглядом, а Неджи упорно отбуксовывает ее через шумную улицу, словно сломанную повозку для риса.

Они вновь тренируются до ночи.
На этот раз Неджи затевает рукопашную и они медленно танцуют по кругу — атакуя и отбивая удары. На этот раз Хинате не хочется играть и она дерется всерьез, активируя бьякуган и предугадывая давно изученного ею Неджи. Но окончательная победа вновь достается брату.
— Намного лучше, — коротко бросает он.
Только сейчас Хината понимает — его дыхание даже не участилось. Ее возможная победа с самого начала была не более, чем иллюзией, а Неджи всегда будет превосходить ее на один год.
Она послушно склоняет голову в ответ, смиряясь с этим.
Но этой ночью все не так.
Они не расстаются у дверей в додзе, и Неджи, припомнив, что оба прохлопали свой ужин на чертовом фестивале, тащит ее на вторую кухню, где обычно обедает прислуга, и готовит лапшу по-быстрому.
Хината смотрит на него во все глаза, а Неджи встряхивает овощи на шипящей сковороде.
— Тебе нравится Киба? — он тыкает ей и это звучит так естественно.
Еще ей нравится его голос — мелодичный, гордый, с хрипловатым тембром в сердцевине. Она так увлекается музыкальным анализом звука, что не сразу понимает вопрос, а когда понимает — молчит.
Она не знает, что ответить. Нет — будет неправдой, да — тоже.
— Я думал, тебе нравится Наруто, — не отстает Неджи.
На него это не похоже — вопросы слишком личные, а подобная настойчивость не в его характере. Но Хината все понимает — это волшебная, пьяная ночь. В такие ночи все должно быть неправильно.
Неджи раскидывает дымящуюся лапшу по тарелкам и садится рядом, небрежно расставив колени и упираясь локтями в стол. Хинату обдает жаром от этой небрежной, сугубо мужской позы.
— Наруто нравится Сакура, — иногда Неджи жесток.
Особенно, когда считает, что у него есть на это право.
— Наруто нравится Саске, — мягко поправляет его Хината и закручивает на палочки новый виток макарон.
А иногда Неджи слеп. Особенно, когда не хочет видеть.
Он недоверчиво хмыкает, но отрешается от разговора, явно пытаясь сопоставить факты и домыслы.
— Да, — наконец, признает он, — вполне возможно.
— Вполне, — тихо соглашается Хината.
Ей нравится сидеть так. На холодной, остывшей кухне, забравшись с ногами на стул, торопливо глотая горячие ленты спагетти и переглядываясь с братом, который сбросил на миг свою ледяную маску. Он поправляет упавшие ей на лоб волосы и Хината непроизвольно прижимается к теплу его ладони.
Ей ужасно хочется спросить, влюблен ли Неджи в Тен-тен, но она не решается.
Молчание для нее естественная среда выживания. Она научилась любить тишину, ей комфортно в отсутствие звука, зато Неджи сегодня просто искрит от желания пообщаться.
— Так кто тебе нравится? — он немного вздергивает бровь и Хината подавляет тонкую нить дрожи, скользнувшую по позвонкам.
А когда Неджи хочется что-то узнать, он будет ломится в закрытую дверь, пока не сломает весь дом. Он не понимает — тайна всегда остается тайной.
— Наруто, — честно признается Хината.
Разумеется, это только часть правды — большая ее половина. Наруто нравится ей днем, а ночью она больше не управляет своими желаниями.
Впрочем, Неджи ей верит, когда она прячет лицо в тень, заливаясь тяжелой волной стыда — то ли от непривычной лжи, то ли от правды, которая так и не была озвучена.
Несколько минут они молчат, рассматривая холодную ночь за окном, а после Неджи тяжело поднимается из-за стола, забирая тарелки.
— Я помою, Неджи-сан, — суетится Хината, возвращаясь к беспроигрышному вежливому «вы».
Ей хочется разрыдаться от того, что она не может также непринужденно сказать ему «Неджи», без уважительной приставки, все на что хватает ее решимости, это коснуться белой эмали чашки и чуть потянуть на себя.
Она поднимает на Неджи взгляд, не понимая, почему тот не отдает проклятую посуду, а брат делает шаг навстречу и резко дергает тарелку на себя.
Волосы ломают хрупкий пучок, падая ей на плечи, оба дергаются вбок, а потом Хината поднимает лицо и они сталкиваются губами. Испуганно отскакивают. А после сталкиваются снова и снова, пока в груди не начинает жечь от нехватки дыхания.
У Хинаты дрожат пальцы, когда она наконец отцепляется от неудельного блюда, ставшего причиной ее первого поцелуя. Пятится, пока не наталкивается спиной на дверь.
Горло сухое, а низ живота наливается болезненно-жарким желанием. Ей стыдно за этот горячий, звериный отклик — так загореться от простого прикосновения губ...
— Я пойду... — еле слышно выдыхает она.
Неджи настигает ее в два шага. Хватает за плечи. Шипит, словно злая кошка:
— Не нравлюсь, Хината-сама?
На этот раз он пытается поцеловать ее силой. В серых глазах — штормовое небо, в короткой усмешке — обещание силы.
Она не осознает, как это получается. Она откликается на этот первобытный зов — она шиноби и клик силы очевиден для нее. Хината отталкивает его, концентрируя чакру в ладонях и выскакивает из кухни, не замечая, как Неджи сгибается пополам от непроизвольной боли.
В эту ночь она лежит без сна.
Она отчаянно пытается понять, что случилось, но мысли упрямо сбиваются на сладкую истому, сдавившую грудь, на легкий флер возбуждения, всякий раз, когда она меняет позу на измятой, горячей постели.
Как ни загадочно, но Хината совершенно не помнит, как они поцеловались, в памяти осел лишь жадный всхлип брата, когда соединились их губы. При воспоминании об этом, внутри тела взрывается маленький вулкан и в эту ночь ей особенно сложно выполнить табу.
После часа ночи она не выдерживает и придвигается к окну, отыскивая взглядом Неджи — она не сомневается, он здесь, в саду.
Срезает ударами чакры тяжелые головы осенних пестрых пионов. Калечит техникой парящих лепестков нежную кожу молодых дубов.
Часы отсчитывают удары сердца, чайная чашка пуста, а она смотрит, смотрит.

Следующий день отличается от вчерашний ночи примерно так же, как любой день отличается от любой ночи. Разительно.
Неджи отрешенный и вежливый, и идеально соответствует описанию пациента, страдающего амнезией. Он старается не поворачиваться к ней спиной.
Хината мучается все утро, а к обеду приходит в выводу, что нет, ей ничего не приснилось. Скорее всего, она намечтавшись темными ночами о черт знает чем, сама поцеловала брата, а потом еще и приложила его техникой мягкой руки.
Неудивительно, что он решил держаться от нее подальше.
Весь день она тренируется с Шино и Кибой, стараясь не оставаться наедине с последним. Хината знает — чтобы она не ответила, это причинит ему боль.
Наверное, будь она посильней, она бы осталась одна и тренировалась в додзе, но остаться наедине с собой еще хуже, чем остаться наедине с Кибой.
— Ты окей? — наконец, интересуется напарник.
Хината дергается от неожиданности и снова задевает правым предплечьем ствол дуба — как тогда, с Неджи. На этом плече лежит карающее заклятье. Наверняка.
— Ум... — соглашается она неслышно.
Ей приятно, что Киба беспокоится за нее. На этом свете редко кто интересуется, все ли с ней окей.
Расстаются они ближе к вечеру, когда оранжевый солнечный шар падает за черную линию леса, а тени густеют и вытягиваются, словно разлитые чернила. Хината беззвучно скользит к седзе на задней террасе, надеясь провести этот вечер в одиночестве, но у самого сада, Неджи негромко окликает ее.
— Вечерняя тренировка, Хината-сама.
Испуганное сердце подскакивает к горлу, как мяч, а руки холодеют. Не сегодня!
— Быть может, пропустим один день, Неджи-сан?.. — еще никогда ее голос не звучал так жалко.
Несколько секунд они вглядываются глаза в глаза — Неджи, стоящий на деревянном помосте и Хината, утонувшая в осенней, увядающей зелени акаций — и на миг ей кажется он скажет да.
— Ваш отец будет недоволен, Хината-сама, — наконец, решает он и приоткрывает раздвижную дверь в додзе. — Не стоит пропускать этот раз.
Она поднимается на помост и молча проходит свой путь к эшафоту.
И к тому моменту, когда они принимают боевые стойки в ее лице нет и следа от измучивших ее размышлений.
Неджи делает приглашающий жест рукой, приказывающий ей нападать и она рванувшись вперед, бьет без колебаний. На этот раз Хината сумела его удивить, где-то на окраине сознания мелькает мысль, что ей не свойственна столько агрессивная атака, без благородного «я нападаю, Неджи-сан».
Она не знает, как долго они сражаются, отражая удары друг друга, но в какой-то момент, Неджи неудачно задевает рукав ее тренировочной куртки и грубая ткань сползает с плеча, обнажая белую бретель бюстгальтера. Эта рубашка всегда была ей велика, но затянутый пояс и размеренный ритм тренировок позволяли предположить, что неловкости не случится.
Впервые они дрались так ожесточенно.
Хината уже поднимает руку, чтобы поправить капризную хэбэшку, но Неджи блокирует движение непрерывной атакой и возможность никак не выпадает.
— Нападай, — шипит он.
Но у нее не получается, все на что ее хватает — отчаянно защищаться, понимая, что ткань от коротких рывков медленно ползет и с левого предплечья. Она яростно отбивает кунаи, понимая, что грудь обнажилась почти до середины и, наверное, можно разглядеть темные точки сосков, натянувших пленку белого кружева.
Хината могла бы сказать «прекрати» и все бы кончилось. Но остановиться — значит, проиграть.
И они продолжают бесконечную гонку по кругу, не уступая друг другу ни пяди. И потемневший, изучающий взгляд Неджи, уже не останавливает ее.
Хината не знает в какой момент позволяет поясу соскользнуть и раскрыться запаху тренировочной рубашки, а после рвануться навстречу слабой расфокусированной атаке, вталкивая Неджи в отполированный пол додзе и запрыгивая сверху.
Некоторое время они судорожно глотают воздух, пронизанный обоюдным напряжением — Хината почти упав на брата, а тот некрепко сжимая ее запястья.
— Намного лучше, Хината-сама, — шепчет он в перерывах между вдохами и неожиданным рывком пытается вновь перевернуть ее.
Она готова к этому и с силой сжимает его бедра, увеличивая нажим, а когда Неджи приподнимается в новой попытке свергнуть ее — чувствует его желание. Возбужденный член давит в ее лоно, защищенное несколькими слоями ткани и Хината непроизвольно сдвигается, стремясь избежать контакта. Ткань рубахи давно разошлась и Неджи жалит ее грудь короткими жадными взглядами — он не может дотронуться, удерживая ее руки, а приподняться Хината ему не дает.
Он блокировали друг друга.
— Я не могу убить вас, Неджи-сан, — с нежным сожалением, наконец, говорит она.
Высвобождает руки и медленно стекает с его тела, стягивая раскрытую рубашку на талии.
— Не могу, — задумчиво повторяет она, шурша тяжелыми резными седзи.
Неджи, приподнявшись на локте, провожает ее горьким, тяжелым взглядом. Вернись — зовет этот взгляд, и Хината давит в груди отчаянный жаркий порыв — броситься в его руки и забыть о кровной связи на безумные полчаса.
Медленно закрывает за собой дверь и гордо вскидывает голову. Она давно все решила.
Ей не нужен любовник, ей нужен брат.
В эту ночь она вновь лежит без сна, пересчитывая полупрозрачные облачки на громоздкой белой шторе.
Часы стучат, бьется сердце. На столе забыт остывший чай.
Она так слаба, что не может сказать своим порочным, мучительным грезам — нет, не приходите!
Ей хотелось бы верить, что это последняя ночь, когда она думает о брате, как о мужчине. Хината хочет забыть, как Неджи смотрел на нее, как близко столкнулись они телами, как целовались в полутемной кухне, не в силах разорвать контакт.


Зима проходит незаметно.
Она сокращает тренировки с Неджи до минимума, а к началу весны и вовсе отказывается от них — она стала так сильна, что отцу нечего возразить на ее отказ. На семнадцатилетие ей дарят шкатулку с массой мелких украшений для волос и она терпеливо отращивает волосы.
А к лету покупает новый сарафан и начинает встречаться с Кибой.
Она не стала лгать.
— Я не люблю тебя, но мы можем попробовать, — сказала она.
А Киба не отказался.
Она стала ярче, жестче. Расцвела.
И с тех пор не раз ловила на себе быстрые оценивающие взгляды, куда более взрослых шиноби, чем ее одногодки, но уже не смущалась так сильно. Любовь к Неджи освободила ее от любви к другим.
Хотя ей было куда комфортнее, когда ее никто не замечал.
А Неджи повзрослел. Она знает — немало девчонок оборачивается, желая поймать его взгляд, когда он идет по вечерней Конохе — холодный и недостижимый, как божество. Его отстраненная, чужеродная красота выплескивается волнами — манит коснутся, но отталкивает всех, кто приблизится. Хината по-прежнему любит смотреть на него, когда никто этого не замечает.
А в начале лета что-то происходит. Среди шиноби ползут слухи о новой войне с туманниками, хотя Цунаде избегает разговоров на эту тему. Одергивает даже Наруто, который не стесняясь расспрашивает Пятую на щекотливую тему, а к середине июня замолкает и он.
И Хината понимает — Наруто молчит, потому что теперь знает обо всем наверняка.
Команды постоянно переформировываются и на одну из миссий к ним присоединяют Наруто, и Хината видит, каким взглядом смотрит на него Учиха, когда они проходят в ворота деревни — прощаясь и не желая отпускать одновременно. Да и Цунаде вместо дежурного «нос по ветру, хвост пистолетом», перед каждой миссией почти требует — выживи.
А отец в срочном порядке учит ее использовать усложненную технику лунного лезвия, хотя еще недавно утверждал, что до восемнадцатилетия оно ей и даром не нужно.
Но и к этому она притерпелась.
К тому же подобная жизнь имела и свои преимущества — ей больше не нужно целовать Кибу, прощаясь с ним у крыльца, теперь у нее всегда есть предлог, чтобы перенести свидание. У нее хватило смелости сказать неоконченное да, но нет сил сказать окончательное прости, ничего-то у нас не получается.
Но в один из дней, когда устроившись на веранде спешно комплектует аптечки для предстоящий миссий, она слышит в скрытой кустами беседке разговор отца и брата. И мир останавливается для нее.
— На этой миссии ты заместишь в команде номер семь Сакуру Харуно, — говорит отец, — тебе, наверное, уже сказали.
— Да, Хьюга-сама, — голос брата дьявольски вежлив.
Пауза, в течении которой она напряженно вслушивается в шорохи.
— Ты, Кьюби и Учиха. И Какаши, который на проверку, круче вас всех вместе взятых, — Хьюга старший вздыхает, — я мог бы солгать, но не стану. Эта миссия решающая, вряд ли выживите вы все.
Сердце замирает. Пальцы сжимают капсулу с антибиотиком так сильно, что нее ломается кончик и та беззвучно падает в траву.
— Да, Хьюга-сама, — чтобы вывести из себя ее братца потребуется что-то посерьезнее, чем угроза скорой кончины.
— И ты ведь понимаешь, если у каждого из этих троих будет возможность спасти хотя бы одного напарника, никто из них не выберет тебя, — эти слова даются отцу с трудом, — поэтому... Поэтому просто будь осторожен. Вернись живым.
На этот раз пауза затягивается, наверное они обнимаются. На прощание.
А у Хинаты застрял в горле горький колючий ком, а у Хинаты в голове стынет звонкая пустота.
Неджи выходит в тайный проем спутанных сросшихся акаций и те, подрагивая, роняют на землю сотни маленьких солнц, опустошая собственные соцветия. Он теряется при виде Хинаты, не зная давно ли она здесь и слышала ли что-нибудь.
— Что вы делаете, Хината-сама? — наконец, спрашивает он.
И она вместо ответа протягивает в ладонях раскрытую аптечку, словно в самой середине лежит ее сердце.
Она больше не отводит от Неджи взгляд — она хочет насмотреться на сто лет вперед. Запомнить, как он движется с неуловимой животной грацией, как резко вздергивает бровь, когда раздражен, как подрагивает тонкая, нервная жилка у него на виске. И еще множество всяких мелочей, до которых только дотянется ее взгляд.
Их разлучает отец.
Выходит из беседки следом за Неджи и просит-требует помочь с подготовкой к завтрашней миссии, и Хината послушно бредет вслед за ним, не задавая вопросов. Она и так узнала слишком много.
Она влюбилась. И он умрет.

Она сидит в комнате до темноты.
Не плачет. Не думает. Не ложится спать. Она сама не знает чего ждет, а когда фусума раздвигаются с легким скрипом, понимает — этого.
Ночник выхватывает из темноты его темную фигуру и Хината встает навстречу брату. Он молчит, а она проводит рукой по его плечу, затянутому в свободную домашнюю рубашку, гладит пальцами его напряженное бледное лицо, стягивает неизменный хитай-ате, таящий постыдное звериное тавро.
Неджи ластится к ее ладони, закрыв глаза.
— Я люблю вас, Хината-сама, — безнадежно шепчет он в темноту.
Она касается его губ, смеется. У нее в груди зажигается солнце.
А Неджи каменеет в ее руках, не отвечая на ласки, потом стонет, запрокидывая горло, чтобы Хинате было удобнее проследить вычерченную светом линию ключицы. А после что-то происходит.
Брат нетерпеливо вталкивает ее постель и с силой вжимается сверху, выбивая из легких дыхание. Он непривычно груб. Целует, словно кусает. Оставляет на коже синяки.
Но она подчиняется, ей нравится подчинятся Неджи, всматриваться в серый лед его глаз, вслушиваться в тихую музыку вскриков, вторить каждому движению.
— Проклятая сорочка, — бормочет он куда-то в висок.
— Да, да, — откликается Хината в ответ, выгибаясь под ним.
За миг до, он приподнимается, заглядывая ей в глаза и Хината все понимает.
Ее прекрасный снежный брат будет таять для нее. Они оба будут таять друг для друга.
Неджи скользит пальцами по мелким пуговицам, дергает тесный ворот на груди, потом сдается — задирает сорочку до живота и неистово вколачивается в ее тело.
Это больно. Но Хинате хорошо — от одной только мысли, что он двигается где-то в ее глубине. У нее есть время заметить, как прорезается легкая морщинка на переносице у Неджи, как слепнет его взгляд в предвкушении оргазма. Почувствовать, как жадно он впивается в ее рот, дергаясь над ней в последний раз.
Неджи тяжело наваливается на нее, а Хината бьется под ним, словно птица, распятая его отяжелевшим телом — теперь, когда боль ушла, желание накатывает с новой силой. И теперь уже Неджи наблюдает за ней, изучает ее, ласкает пальцами в самом низу, ритмично ударяясь в тайную неизведанную точку.
Кажется она кричит. Или плачет. А Неджи прижимает ее голову к груди и осторожно целует в волосы.

Первые недели ее мучит тоска.
Она умирает без Неджи. Ей не хочется есть и постоянно хочется спать, впрочем, начав делать что-либо, она также не может остановится. Пакует военные аптечки и пайки до бесконечности, пока не отрубается там же, в военном ангаре на низкой деревянной скамье и Киба не относит ее домой.
Когда заканчивается летний сезон и листва в лесу окрашивается в желтый, ее переводят в военный госпиталь, а задания становятся сложнее. В одну из таких миссий, они жмутся с Сакурой друг к другу у костра, припоминая детские секреты и тут же выбалтывая их, словно исповедуясь перед смертью. Некоторые вещи действительно смущающие.
— Я все время думаю о нем, — шепчет Сакура, торопливо глотая кипяток, чтобы согреться хоть немного.
Она рассказала о Саске все, что знала — от первого взгляда до последнего. А Хината, широко распахнув глаза внимала каждому слову — ей и в голову не приходило, что их истории так похожи. Вздумай она рассказать о своей любви к Неджи, их истории совпали бы на сто три процента. Не выдержав, она дергает напарницу за куртку.
— Все также. Также... — шипит она, давясь обжигающим, кисловатым чаем из какой-то сухой травы, которую прихватила с собой Сакура.
Обе смеются, а после по очереди бегают в туалет. Ночной холод усиливается, а они выдули столько горячей воды, что в пору бегать в лес каждые две минуты.
— Круговорот воды в природе, — жалуется Сакура и обе вновь сгибаются от хохота, зажимая друг другу рты, чтобы не разбудить остальных.
На горизонта багровой лентой занимается рассвет, а ночь становится особенно тихой, как всегда в рассветные часы.
— Бывает же, — возвращается к извечной теме Харуно, — мы любим их, а они любят друг друга.
Ловит непонимающий взгляд Хинаты и поясняет:
— Трудно не сообразить, когда твои напарники готовы сцепиться из-за любой мелочи, а после дерутся они так, словно занимаются сексом. — Помолчав, спрашивает: — Ты ведь любишь Наруто?
Хината замирает. А после соглашается:
— Люблю.
Это правда. Она любит, просто любит иначе.
И возможно расскажи она Сакуре о Неджи, та снова замкнется — все же любовь безответная качественно иная, чем любовь, достигшая отклика. Человек, влюбленный несчастливо, почти всегда чувствует себя ущербным рядом с кем-то по-настоящему счастливым.
— Вот черт, я опять хочу в туалет, — удивляется Сакура и торопливо петляет среди деревьев, выискивая подходящее местечко.
Они пересмеиваются, разделенные неплотной дубовой стеной и их смех многократно отзеркаливается лесным эхом.
У Хинаты от хохота выступают слезы и что-то незримое ломается в груди — это первый ее смех за полгода.
И последний, как она понимает потом.
К началу зимы ситуация ухудшается и Коноху полностью переводят на военное положение — гражданские также получают нормированные пайки, а власть переходит от совета старейшин и Дайме к локальному управлению временной коалиции Хокаге и Анбу. У Шикамару переломаны ребра и он уже месяц лежит в реанимации — в результате несвоевременного лечения у него нарушен чакропоток, Сакура бродит совершенно серая и похожа на призрак самой себя, а Киба и Шино снова на миссии.
К началу февраля погибает Ли.
Хината сутками помогает в военном госпитале и первые дни у нее разрывается сердце от стонов раненных. Потом привыкает. После превращается в автомат, запрограммированный на неукоснительное выполнение жизнеобеспечивающих функций. Делать уколы, ставить капельницы, менять повязки.
Уколы. Капельницы. Бинты.
А к началу весны, война заканчивается — также резко, как и началась — миссия переформированной команды номер семь удалась. Люди, серые от нехватки кислорода, выползают из катакомб, возвращаясь в так и нетронутые войной дома, снова открываются лавочки, а на улицах звучат детские голоса. Распускается сакура, а первая зелень травы, мчится до самого горизонта, окрашенная в золото утренним солнцем.
Хината видит первые улыбки, первые слезы, но не в силах ответить тем же. Она словно вымерзла изнутри — ее война будет длится до возвращения Неджи. И плакать она будет потом, когда все кончится.
Если кончится.
К июлю все цветет. Перезрелые цветки акаций накрывают ее тенью и осыпаются ей в волосы золотыми горошинами всякий раз, когда она задевает их рукой. Хината вяло отмахивается от них и терпеливо пересаживает в грядку тугие луковицы ириса.
Конечно, плевать ей на ирисы, да и цветы она не любит. Просто миссий нет, жарко, а ум истощился от горьких мыслей. Пока работаешь, можно ненадолго забыться. Ее маленький сад выходит на центральную улицу и это не всегда благо — например, сегодня чрезвычайно шумно, а она словно сломанный робот — копает, копает...
Когда на нее падает чья-то тень, она даже не сразу реагирует. Медленно поднимает голову, расфокусировано взирает на Неджи. Несмело улыбается ему и снова принимается за ирисы — осталось пересадить всего девять штук.
Ее ночные фантазии стали приходить днем. Это плохо. Докопалась.
Надо бросить эти ирисы к чертовой матери и немного полежать в теньке, пока ей не пригрезилась свадьба с братом и рождение первенца. Она флегматично откидывает совок и стряхивает землю с колен, а потом вдруг замечает, что тень ее галлюциногенного Неджи все еще здесь, рядом.
Хината невереще поднимает глаза. Неджи. Под глазами синие тени, кожа бледная, как молоко, а левая рука сломана. Он просто стоит и смотрит на нее, а Хината не в силах подняться навстречу, мнет грубыми, перепачканными в земле перчатками подол сарафана. Наконец, встает, тяжело опираясь на короткую ограду. Неподалеку она видит счастливого Наруто, на котором повисла постаревшая Цунаде, и Учиху, на котором повисла Сакура и еще десяток девиц. Да и с Какаши, судя по всему, все более, чем в порядке. Она даже видит Ли, который-то уж точно является галлюцинацией — она собственными глазами видела окровавленную повязку, которую принесли его напарники вместе с подробностями его гибели. Зеленый конохский зверь страстно обнимается с учителем и оба орут о бессмертной силе юности.
И что-то случается с ней. Огромная обжигающая волна поднимается из сердцевины груди и Хината повиснув на закрытой калитке ловит Неджи руками и также отчаянно вопит ему в ухо о том, как долго она ждала его, а тот так крепко сжимает ее, что похрустывают ребра. Она задыхается, целует его куда-то в щеки и наконец, отбывает в царство бессознательного, подтвердив свою репутацию чувствительной барышни.

Хината еще не верит. И когда просыпается в его руках и когда он целует ее, опрокидывает в белое одеяло.
— Это ты, — то ли спрашивает, то ли утверждает она.
Пробегает пальцами по лицу брата, прослеживает гордую линию носа, ластится к его губам.
— Я, — тут же соглашается он.
Он хочет сказать Хинате что-то еще — важное — но она перебивает его снова и снова, пока он наконец не запечатывает ее рот поцелуем. А после, пока она не успела сбить его с толку, предлагает пожениться прямо завтра. И плевать, что у них нет фаты и флердоранжа.
— Не выйдет, — резко приходит в себя Хината, — отец. Да и вообще все будут в шоке...
— В шоке уже все были, — заверяет Неджи, нежно тыкаясь носом ей в шею.
— Это как? — настораживается Хината.
У нее неприятное чувство, что она что-то пропустила.
— Ты забыла, — догадывается Неджи, — как орала мне в ухо «я люблю вас, Неджи-сан»? Тебя было слышно в Суне, а мне было очень приятно. Нам аплодировали.
Хината бледнеет от ужаса и Неджи приходится признаться, что про аплодисменты он приврал. И что им лучше поторопиться со свадьбой, пока он для Конохи немножечко герой и пока у Хьюги старшего не схлынула послевоенная эйфория.
Впрочем, опасения оказались напрасны. Отец сам отдает Хинате свадебное платье матери, поскольку ничего подходящего в Конохе не находится, и та украдкой рассматривает себя в зеркало. Она похудела и платье висит на ней, как простыня, а в груди наоборот — немного жмет.
Но она все равно красивая. Настолько, что Хинате не верится в это, хочется нырнуть руками в зеркальную гладь и дотронуться до незнакомки, пришедшей в ее отражение.
Церемония проходит почти незаметно, потому что они с Неджи все время целуются и смотрят только друг на друга. Впрочем, в памяти оседает красивое лицо Учихи, стерегущего своего развеселого блондина и Ино, улучившая минутку, чтобы пожать Хинате руку и сообщить, что та «зачетно заорала».
Но она помнит, как они вышли из храма и лето дохнуло них свежестью лесных трав, как солнце пролилось на дорогу золотой водой. Как Неджи взял ее за руку и Хината вдруг поняла — их ждет впереди счастье.
Каким бы оно ни было.

URL записи

@темы: фик