Название: Изъян
Автор:
Shelma-tyanИллюстратор:
Болотный ДокторБета: АкрумПейринг/Персонажи: Итачи/Наруто
Категория: слеш
Жанр: ангст, экшен, романтика
Рейтинг: R
Размер: макси (36000 слов)
Предупреждения: AU от канона
Саммари: Итачи не был болен, Пейн и Обито, зная его истинные мотивы, не хотели, что бы под боком был такой могущественный враг, и Итачи пришлось покинуть Акацуки. Он тайно вернулся в Коноху и Шимура Данзо с радостью принял его в ряды Корня. Вскоре Итачи получает и соответствующее своему рангу задание — обезопасить Девятихвостого от посягательств Акацуки. Владелец Мангекьо шарингана может сделать Лиса недосягаемым для всех кроме себя — сделать Кьюби своим призывным животным. Дело за малым, не так ли?
Отказ от прав: Все персонажи принадлежат Масаши Кишимото.
Ссылки на скачивание: без оформления rtf,
pdf оформленный
Итачи вспоминает тот день, солнечный и ясный, наполненный пением птиц и людским шумом. Тогда он думал, что боль от вида процветающей Конохи, от встречи с Саске, боль от звука, с которым сломалась кость в еще по-детски тонкой руке – это вершина страдания. Что больнее уже не может быть. Тот день запомнился ему как один из самых тяжелых.
Все познается в сравнении.
Сегодня вместо Конохи зияющая пустотой равнина. Ровный круг, в котором слово «ничто» приобретает особое значение. На окраинах тонны обломков: навалены друг на друга доски и кирпичи, яркие куски тряпок и пыльные, засыпанные штукатуркой стекла и щепки. Разруха, хаос, смятение.
Боль от этого вида иная, не сладостно-меланхоличная, а озлобленно-беспомощная. Вот что сделал Пейн с его домом, с его деревней, ради которой Итачи пожертвовал всем. Стер с лица земли, уничтожил, разрушил.
Он мог бы помешать. Мог бы…
Искусным дзюцу Итачи превратил случайный труп в полное подобие своего собственного тела и оставил на нем глаза для Саске. С обычным шаринганом одного из бесчисленных Учих, погибших от его руки, он ушел. Ушел в никуда, просто подальше от всех. Он и рад был бы умереть, но Саске не смог убить его. Пришлось разыграть спектакль с загадочной смертельной болезнью до конца, несмотря на то, что недуг давно проявлял себя лишь в редких приступах кашля и удушья. Смерть была так близка, так логична и желанна. Но Саске все еще не превзошел его. Увы, их битва произошла слишком рано. Но времени больше не было. Тот, кто называл себя Мадарой, не стал бы терпеть Итачи в рядах организации во время приведения плана «Глаз Луны» в действие. Так или иначе, Учиха Итачи покинул бы ряды Акацуки. Он выбрал поединок с Саске, который должен был закончиться его смертью. Должен был…но не закончился.
Забрав столько жизней, Итачи научился ценить их и не разбрасываться ни чужими, ни своей собственной. Было бы что-то пошлое в том, если бы он, Учиха Итачи, вскрыл себе вены в грязной придорожной гостинице в забытых богами глухих местах.
Но и появляться в мире шиноби с обыкновенным шаринганом, лишенным привычной уверенности, покоящейся на трех столпах – Цукиеми, Аматерасу и Сусаноо – Итачи не мог. Это было сравни самоубийству, и он не мог так просто подарить случайному отряду АНБУ победу над собой. Не случайному человеку предназначалась его смерть.
Но через некоторое время его глаза снова заплакали кровавыми слезами. Он не мог поверить, но мангекьо шаринган снова пробудился.
Это было невероятно, но в чем-то и логично. Итачи знал, что от потери близких в мозгу любого Учиха вырабатывается особое вещество, которое и наделяет силой глаза. Получается, в его глазницах любой шаринган под воздействием этого вещества через какое-то время снова становился мангекьо шаринганом.
Это сломало в корне его планы на собственное отшельничество и забытье.
Он вернулся немного ближе к странам шиноби, и тут его ждало потрясение.
Коноха разрушена. Пятая Хокаге в коме. Деревня беззащитна, и все остальные страны занимаются дележкой освободившихся сфер влияния. Области, что веками пользовались защитой шиноби Конохи, стремительно перезаключают контракты с другими деревнями, денежный поток в Коноху перекрыт, отстраивать деревню не на что, военный авторитет страны Огня шатается, как стебелек на ветру, и не сегодня завтра кто-то может отважиться на военную компанию против беззащитной страны с разрушенной скрытой деревней. Да еще и Акацуки грозной тенью нависли над миром.
Учиха Итачи искренне считал, что отдал все, что мог, родному селению, и даже больше, чем мог. Его долг уплачен, его совесть чиста. Он свободен уйти и оставить новому поколению решать насущные проблемы Листа. Он не обязан возвращаться… Не обязан.
– Ты жив, – голос Данзо не изменился. Все такой же суховатый и весомый.
– Да.
Итачи снова, как и тогда, невероятно давно, кажется, в другой жизни, опускается на одно колено. Теперь уже не перед главой Корня АНБУ, но перед Шестым Хокаге. Снова, как и тогда, на нем форма АНБУ, правда, на этот раз украденная, снятая с одного зазевавшегося новобранца, что стоял на посту, недостаточно внимательно глядя вокруг.
– Не думал увидеть тебя вновь, Итачи. – Данзо тяжело опирается на трость, подходя чуть ближе. Над их головами громко хлопает под порывом ночного ветра шатер. Рядом с торопливо накрытым тканью подобием дивана нагромождение папок, книг, свитков. Неужели тайные архивы Корня, эвакуированные с нижних этажей? Кладезь информации для любой скрытой деревни, сокровище, собираемое годами, оплаченное потом и кровью шиноби листа, небрежно свалено на землю в покачивающемся шатре, в который Итачи попал без особого труда – вот в каком плачевном состоянии Коноха.
– Ты вернулся… Невероятно. Если бы я только знал, что это произойдет…
Данзо вдумчив и осторожен. Он умен, и никогда не стоит пропускать мимо ушей то, что он говорит – это Итачи запомнил навсегда. Потому он внимательно слушает и запоминает каждое слово, паузу, интонацию.
– Твои техники? Здоровье?
– Я здоров, и мангекьо шаринган со мной.
– А зрение?
– В норме. Вероятно, снова начнет падать, как только я стану использовать сложные техники глаз. Об этом можно не беспокоиться некоторое время – ухудшение зрения происходило довольно медленно.
– Хорошо, – кивает Данзо и тяжело опускается на диван. – Ты видел разрушения, которым подверглась деревня. Но снесенные дома – это еще не все. Гораздо опаснее невидимые на первый взгляд изменения. Нас считают слабаками, и на это есть причины. Деревня в руинах, Хокаге в Коме. Пятеро Каге собирают собрание, чтобы обсудить сложившееся положение, а на деле уже с легкостью объявляют наших ниндзя в розыск. Облако самовольно открыло охоту на Саске. На Учиху Саске, который официально является шиноби Конохи. Они пришли ко мне с требованием отдать им его голову. И я отдал.
Итачи чувствует, как по телу пробегает злой озноб, но первый инстинктивный порыв возмутиться проходит, и трезвый разум расставляет все по местам. Коноха сейчас не в том положении, чтобы ссориться с сильным соседом из-за ушедшего три года назад ниндзя.
– Не стану лгать, что мне симпатичен твой брат, Итачи. Что я сожалею…– Данзо глухо фыркает, насмехаясь над вежливостью и участием, которые кто-то более деликатный мог бы изобразить. Итачи знает, что он не из тех, кто подслащивает горькую пилюлю, и не может его за это не уважать.
– От него всегда было много проблем, начиная с того самого дня, когда ты оставил его в живых и выдвинул ультиматум Сарутоби. Ты знаешь, что я был против. Не будем дискутировать, кто прав, а кто нет – сейчас есть дела поважнее. И главная моя проблема – это наш некомпетентный джинчурики.
Итачи наслушался достаточно сплетен и в соседних городках, и уже тут, прогуливаясь по разбросанным палаткам в форме АНБУ. И везде он слышал только одно: Наруто Узумаки – герой, спасший деревню.
– Прошу прощения? – хмурится Итачи.
– В битве с Пейном он почти выпустил Девятихвостого лиса. Непростительно. Это недопустимо для джинчурики. Ни с первым носителем лиса, Мито Узумаки, ни с Кушиной ни разу не происходило таких проколов. Жить с мыслью, что по деревне расхаживает человек, который в любой момент может выпустить Демона на свободу – как тебе это нравится, Итачи? Мне – совсем не нравится. Я читал много про подготовительную работу, проведенную перед первым запечатыванием. Клан Узумаки был не в восторге, что их людей используют, как подопытных кроликов, но в тех обстоятельствах они были вынуждены идти на уступки более сильной Конохе. Когда Минато запечатал Лиса в Наруто, не оставив других наследников с кровью Узумаки, мы не беспокоились, ведь, гипотетически, у нас был клан Учиха с его способностью контролировать Кьюби. Увы, и этой силы мы лишились. И тогда, когда у нас осталась только кровь Узумаки, некто, неузнанный до сих пор, ночным налетом без объявления войны вырезал весь клан. Естественно, это была агрессия против Конохи, чтобы мы лишились девятихвостого. Наруто не должен был становиться джинчурики. Он не чистокровный Узумаки, да еще и мужчина, а для Девятихвостого, как известно, женщины подходят лучше в силу большей выносливости. Это проблема, на которую давно закрывали глаза все, кроме меня. Я знал, что рано или поздно Наруто не сможет сдерживать Лиса, и подготовился. Но сейчас, когда вернулся ты, все можно сделать проще. Твои глаза легендарны, Итачи. Самые сильные глаза Учиха со времен самого Мадары – так говорили про тебя в юности. Это правда?
Итачи едва заметно напрягается.
– Так говорили старейшины. Про меня и про Шисуи.
Данзо секунду молчит.
– Я использую его глаз на собрании Каге, чтобы защитить Коноху от тех, кто собирается порвать нас на куски, пока мы слабы. А как ты распорядился своим, Итачи?
«Своим…» – от этого определения сводит зубы. Своим глазом Шисуи. Итачи поднимает взгляд и смотрит на Данзо. Как быстро забылось все то, за что он ненавидел этого человека. За Шисуи. И что бы друг ни говорил про защиту селения, Итачи помнит, всегда помнит, как он это говорил – размазывая по лицу кровь, что текла из глазницы, откуда Данзо вырвал драгоценный глаз.
Вырвал, чтобы защитить селение.
– Я… тоже использовал его для защиты Конохи, – говорит Итачи, унимая злую дрожь в пальцах.
– Мадара контролировал Лиса абсолютно, как призывное животное. Он помещал его в особое пространство, где находятся призывные звери, и таким образом мир был в безопасности от ярости демона. А когда было нужно – обрушивал его мощь на врагов техникой призыва – это идеально, как мне кажется. И ты должен сделать то же самое.
Итачи давно уже понял, к чему клонит Данзо, но не такую миссию он надеялся получить.
– Это убьет Наруто-куна.
– Необязательно. Кушина выжила после извлечения Лиса. Не пойми меня превратно, Итачи. Я ничего не имею против Наруто – он сильный и преданный шиноби. Если он выживет – это меня только обрадует. Но мы не можем больше рисковать, оставляя его джинчурики Девятихвостого.
– Я не уверен, что смогу контролировать Кьюби.
– Я тоже. Поэтому тебе нужно присмотреться к нему поближе. Конохе сейчас нужно показать, что мы не так беспомощны и жалки, как про нас думают. Страна Лавы подойдет для этой цели. Мы работаем с ними долгие годы, а сейчас Камень уже вовсю подбивает клинья под их Дайме. Когда прибудет делегация шиноби Камня – им стоит показать наглядно, за что Коноха получала свои деньги, и что она будет их получать и дальше. Вы отправитесь с Наруто под видом гражданских, поживете в городе несколько недель, пока идут переговоры. А когда явятся посланцы Ивы – устраните их. Это покажет всем, что наша разведка все еще функционирует, и что мы защищаем свои подконтрольные территории. Что не стоит так просто сбрасывать Коноху со счетов. А ты тем временем изучишь Лиса. Идеально будет провести все там, а не здесь. Для Конохи Наруто герой – я не хочу, чтобы сейчас с ним случилось что-то на глазах у жителей. Ослабь печать, ослабь Лиса, а когда будешь готов – дай ему вырваться и сделай своим призывом. Все предельно просто.
– Дать вырваться?
– Наруто будут пытать, когда он попадет в плен – естественно, он не должен будет выдать Коноху. Многочасовая боль это, конечно, не роды, но тоже ослабляет печать. Если они запытают его до полусмерти, когда ты ослабишь печать, вероятнее всего, Лис вырвется. И тогда у нас будет Девятихвостый, безопасный для деревни и смертоносный для врагов. Тебе ясна задача?
– Да. – Короткий ответ.
– Ему придется рассказать правду про клан Учиха. После этого можете отправляться.
Наруто жадно пьет воду из-под крана и не может переварить то, что только что услышал от Данзо. Правда, говорят, бывает горькой, а вот эта – не только горькая, но еще и пахнет падалью. В квартирке никого. Его дом одни из немногих устоял, отделавшись выбитыми окнами. Вот и плюс жизни на окраине. Сейчас особенно остро хочется поделиться безумием, которое разразилось несколько лет тому назад, с кем-то, кто может понять и принять. Но никого нет. Ему хочется отправиться искать Саске, про которого говорят, что он вступил в Акацуки, но вместо этого новый Хокаге отправляет его на миссию черти куда с Учихой Итачи. Да еще и намекает присмотреться, не якшается ли новоприобретенный джонин с сомнительными личностями из старой организации.
За окном мелькает тень, в стекло едва различимо стучат. Помяни черта…
Маска АНБУ привычна Итачи еще с тринадцати, того периода, который он иногда мысленно именует детством. За ней можно спрятать сострадание к врагу, ненависть к другу и главное – неуверенность. Безликие АНБУ бесстрашны, как мифические демоны.
Не дожидаясь приглашения, Итачи отодвигает раму и запрыгивает внутрь обычной квартиры однушки. Узумаки Наруто вытирает губы тыльной стороной ладони, глядя на него исподлобья. Итачи молча закрывает за собой окно.
– Миссия завтра. – Недовольно бросает джинчурики, открывает холодильник, задумчиво рассматривает пустые полки. Итачи сам не понимает, задевает его это деланное безразличие или радует. Он поднимает руки и неторопливо развязывает красные нити, удерживающие маску. Вешает ее на пояс к сумке с сюрикенами и только потом поднимает глаза.
– Здравствуй, Наруто-кун.
Наруто оборачивается. Надеется, что его лицо невозмутимостью хотя бы отдаленно напоминает маску, которая сейчас на Учихе. Наверное, стоит восхититься: что есть на нем маска АНБУ, что нет – ничего не меняется. Возможно, сказывается усталость, но Наруто кажется, что сейчас Учиха развяжет еще какие-нибудь веревочки, и его лицо отвалится, а там – там появится что-то другое...
Воображение не успевает придумать морды чудовищ. Наруто переводит взгляд на стол – на нем дешевая доска, разрисованная овощами. "А под его лицом у него помидор!" – неожиданно появляется перед глазами образ спелого сочного помидора, и весь Учиха – сплошной воинственный томат.
Уголки губ невольно ползут вверх, подрагивают.
– Итачи... сан? – Звучит полувопросительно.
Учиха смутно понимает, что что-то в его лице развеселило джинчурики. Он думает, что, возможно, маска отпечаталась на коже или еще что и решает не придавать этому значения. Наруто не удивлен, оно и понятно. Ему уже сообщили, с кем он идет на эту миссию. Не могли не сообщить. Почти наверняка велели оглядываться чаще и ждать сюрпризов, ведь еще не так давно на плечах Итачи был черный плащ с красными облаками. Разве возможно это забыть? Даже коноховцы не способны, так куда уж ему. Свой среди чужих, чужой среди своих.
– Я просто хотел расставить точки над i, Наруто-кун. Мы идем вместе, но командиром назначили меня. Надеюсь, у тебя нет проблем с этим?
Наруто смотрит на Итачи пристально. Не скрывает своего удивления. Какие у него могут быть с этим проблемы, и как он может их показать, интересно.
– Очень скоро я стану вашим Хокаге, – ляпает Наруто, – надеюсь, у вас нет проблем с этим, Итачи-сан? – Пародия на сарказм получается какой-то невнятной, а проорать звонко в ночи о своей мечте и пути ниндзя не очень-то и получится – соседи уже спят.
Наруто залезает в шкаф, смотрит. Одиноко примостившись в самом углу, стоит пачка макарон. Отлично!
В предвкушении, он активно принимается искать кастрюльку, зачем-то бежит в комнату и возвращается с посудиной. Учиха все еще здесь.
– Макарошек, Итачи-сан? – готовить ничего не хочется, а поддерживать светскую беседу смысла нет. Итачи-сан знает, что Наруто знает, что Итачи-сан знает, что ему сказали за ним следить, но играть в увлекательную игру "выведи на чистую воду Учиху" не хочется начинать сегодня. Не сейчас. Кроме того, как показал печальный опыт – с Учихами всегда все сложно. Саске вот до сих пор непостижим, а с чего вдруг его старший брат окажется доступнее? Ну, для понимания. Он ведь младшего чуть с ума не свел, разве нет?..
Наруто накрывает крышкой кастрюльку, вопросительно смотрит на Итачи. Что он может себе позволить – роскошь смотреть в глаза гению клана Учиха. Обычный взгляд. Может, немного усталый, а может, кажется – освещение не очень.
Итачи смотрит на беготню джинчурики с подозрением. Тот не выказывает никаких эмоций. Ни удивления, ни ярости, ни презрения. Как будто каждый день к нему в окошко запрыгивают нукенины S-ранга. Что за невообразимый человек этот Узумаки Наруто?
Желудок предательски урчит, и Итачи решает принять правила игры. Отодвигает табурет и усаживается.
– Буду признателен. Я голоден.
Наруто кивает. Кухня очень простая. Итачи уже занял один стул – еще один стоит почти вплотную. Садиться так близко не хочется, даже не из-за опасения, что "подозреваемый" на него нападет, а просто хочется какого-то пространства между ними. Повисает тишина. Не то чтобы неприятная, но непривычная. Тишина всегда запоминалась Наруто разной. С Саске, бывало, получалось мирно помолчать, с Сакурой обычно получалось многозначительно с оттенком безысходности и надрывом – молчали обычно о Саске.
Но с Итачи молчание странное, словно виноватое. Будто Наруто должен сказать что-то, и никак не может понять что, именно. Итачи напоминает дивную статую, которую вытащили из храма – он сидит спокойно, но из его положения легко вскочить на ноги, извечная осторожность шиноби видна в нем особенно ярко. Но вместе с тем во всем его теле ощущается умиротворение и покой, и он словно перетекает с него на стены кухни, заполняет пространство. И вот Наруто моргает, засмотревшись на макароны, переводит взгляд на Учиху, и ему кажется, что Итачи-сан – неотъемлемая часть этой кухни, как покосившийся старый столик или пошатывающиеся табуретки.
Они же идут завтра на миссию. Точно.
– Задание уже выдали? – слова вылетают и оседают на тишине. Это не портит безмолвие, они словно утопают в нем.
Итачи медленно кивает и многозначительно молчит. Отчего-то ему доставляет удовольствие поддразнить Наруто субординацией. Задание выдано командиру, и он ознакомит с ним подчиненного, когда сочтет нужным и не минутой ранее.
– На твоем месте я бы сделал газ тише, Наруто-кун, и засыпал макароны. Хотя ты, конечно, можешь продолжать кипятить воду. Дело вкуса, наверное… – откровенно подтрунивает Учиха спокойным тоном.
Наруто хмурится. Командовать на миссии – одно, но распоряжаться у себя дома Наруто может и без подсказок. И главное – ничего не сказать, действительно, как придурок стоял и рассматривал макароны. Он берет пакет, осторожно засыпает в воду.
– Макароны, – начинает серьёзно, даже мрачно, – вы сражались до последнего, но проиграли. – В интонациях сквозят трагизм и патетика. – Я сварю вас и съем. Так и быть, – вздыхает, – я не стану вас мучить, и сожру быстро, и… – бросает полный благодарности взгляд на Учиху, – поделюсь вашими останками с напарником, который спас меня от вашего макароньего гендзюцу и предрешил исход битвы в пользу Конохи. – Наруто, звякнув крышкой, накрывает макароны, погружая мучное изделие в пучину тьмы и отчаяния. – Соли у меня нет. – Широко улыбается. – Перец есть. Поперчить?
Итачи роется в поясной сумке и достает маленькую походную солонку. Так уж вышло, что сегодня с ним привычная сумка с сухим пайком на пару дней пути. В глазах Наруто почти священный трепет, словно он думает, какое еще желание загадать волшебному джину.
– Терпеть не могу несоленые макароны. Вот и ношу…на всякий случай. – Неловко пытается пошутить Учиха. Юмор не его стихия, и он это знает, но после вдохновенного монолога Узумаки хочется как-то поддержать шутливую атмосферу. Итачи мрачнеет от мыслей о своей миссии, но выбрасывает их из головы. Что толку сейчас думать об этом? Придет время – и он сделает все что требуется. Но не обязательно все время с Наруто превращать в унылую траурную процессию.
Узумаки осторожно берет солонку, всыпает немного в воду. Решает, что достаточно – досолить можно и в своей тарелке, возвращает. Отдает в руки.
– А с белок вы шкуру сдираете? – В глазах пляшут чертята, а еще – просто блики лампы. Не встретив понимания во взгляде Учихи, Наруто поясняет. – Нам в академии рассказывали, что настоящие шиноби могут сожрать белку, откусив ей голову, и прямо так... с мехом. – Размахивает руками в воздухе. – Как представлю себе преступников S-класса, которые жуют живьем пушистых зверьков, сразу хочется еще сильнее Хокаге стать. – Усмехается. – А вы хвост солили, Итачи-сан? – Как-то обреченно рассматривает походную солонку в руках гения.
Итачи крутит ее в пальцах, медленно поглаживая округлые пластиковые бока ярко-желтого цвета. Потом, опомнившись, убирает в сумку. Откровенно клоунское поведение Наруто раздражает, а напоминание о ненавистном статусе «S» и вовсе портит настроение.
– Это все, что ты вынес из Академии, Наруто-кун? Или есть еще какие-то предрассудки, о которых мне стоит узнать?
Наруто пожимает плечами, все же решает сесть ближе, на табуретку. Откровенно рассматривает Учиху. Он мог бы придумать и тут же рассказать тысячу нелепых историй. Еще его удивляет резкая перемена настроения Томато-сан. Что он, собственно, такого сказал?..
– В начальных классах говорили, что если убить демона-мальчишку, то в деревне будет десять лет процветания. – Едва заметно улыбается. – Ну или если черный кот дорогу перейдет, то это к беде. – Смотрит на кастрюльку. Наруто на мгновение решает принять мысль о невиновности Учихи как истину. В принципе, так и есть... Вопрос не в том, действовал ли Итачи по указке Данзо, а в том – предан ли он Конохе сейчас. Наруто подбирает слова.
– Вас теперь сложно ненавидеть. – Говорит, наконец, с легким сожалением. – У меня не получается. Тогда, в гостинице, когда вы сломали Саске руку и мутосили его, как грушу – было легко. А теперь как-то…неправильно. По всему выходит, вас любить надо. Ну или хотя бы в покое оставить. – Пожимает плечами.– Это меньшее, чего вы достойны. – Встает, берет потрепанные, обгорелые синие прихватки, поднимает крышку, пытливо всматривается в кастрюльку.
Об Итачи он думал долго, Данзо не сразу одобрил им эту миссию. Сначала рассказал, дал поразмыслить пару дней, а потом только огорошил.
– Жаль, Саске ничего не знает. – Наруто решает, что надо еще немного дать макаронам покипеть. – Кретин. – Звякает крышкой. Мысли о Саске, словно трясина – глубокие, темные, холодные, неотвратимые.
Наруто садится на табуретку, вглядывается в Учиху. Он сказал все как есть. О чем вообще думал Данзо, давая ему миссию разобраться в Учихе? Он же не интриган и врать не умеет. Не умеет и не любит.
Итачи подозревает, что взгляд у него сейчас настороженный и отталкивающий. Таким смотрят на душевнобольного или одержимого.
Любить? Его?
Итачи не может подобрать слов, чтоб ответить что-то на эту безумную тираду. Растерянный Учиха Итачи равняется раздраженному Учихе Итачи, и брови стремительно сходятся на переносице. И тут же расслабляются…
«Если убить демона-мальчишку…» Сколько боли кроется под этим беззаботным тоном? Сколько насмешек, угроз и ненависти вынес Наруто? Итачи познал ненависть в тринадцать, осознано сделав шаг в ее сторону, подготовившись и смирившись. Он знал, за что его ненавидят, и принимал это безропотно. А Наруто? Как он это вытерпел, не зная ничего, не понимая причины…
– Меня можно ненавидеть, Наруто-кун. Стоит только узнать поближе… – хмурится Итачи. – А то, что Саске ничего не знает, правильно. Надеюсь, тебе никогда не придет в голову рассказать ему правду и втравить в эту грязь еще и его.
– Ну, он бы не смог вас ненавидеть. – Наруто запинается, вспоминает все, что он знал о Саске. – Хотя Саске – смог бы. Но не очень долго. Он бы смирился. У вас получилась бы семья. – Улыбается. – Хорошо, когда есть брат, который о тебе позаботится, наверное. – Растерянно почесывает затылок. – Саске носится с целью прикончить старшего брата, а ведь мог бы делать вам салаты и прикрывать на миссиях. У него очень вкусный витаминный салат получается. Однажды угостил. – Улыбается, пожимает плечами. – Ну а что грязь? От нее можно отмыться. Лучше так, чем всю свою жизнь ненавидеть человека, который тебе хотел добра, а потом узнать, что убил его зря. Что с ним будет? Без цели, один?.. – Наруто встает, решительно снимает кастрюльку, опрокидывает содержимое в дуршлаг, стряхивает лишнюю воду, раскладывает переваренные макароны поровну на две большие тарелки. – Вам надо помириться. – Ставит с глухим стуком тарелку перед Итачи, следом – перечницу. Протягивает палочки.
– Не встречал никого наивнее тебя, Наруто-кун, – горестно вздыхает Итачи, принимая прибор и тарелку. – Ненависть для Саске стала естественной средой обитания. Он сжился с ней, как с вялотекущей болезнью или доброкачественной опухолью. Но удали ее – и хлынет кровь. Правда может убить его. Превратить в чудовище. Лишить разума. Мы никогда не помиримся, потому что он никогда не узнает, что я все еще жив. Так для него будет лучше. Ему не нужен старший брат, ему нужен душевный покой. А достичь его поможет только одно – мысль, что я мертв. Сейчас он в смятении, но я надеюсь, что оно скоро пройдет, и он вернется в Коноху удовлетворенным.
Итачи задумчиво шевелит макароны. Жаль, что он не смог сделать так, как хотел. Умереть от руки брата, искупить свою вину. Но так правильно. Оставить Саске в покое и донести свой груз до конца. Он и так слишком затянул младшего брата в эту трясину.
– Не встречал никого равнодушнее вас, Итачи-сан. – Наруто едва ли не с урчанием ест макароны. – Шила в мешке не утаишь. Правда рано или поздно станет ему известна. – Заглатывает большой слипшийся ком теста. – Не от меня. Как-то иначе... – Облизывается, голодными глазами оценивая "остатки" на своей тарелке. – А что, если известие о вашей напрасной смерти его убьет? – Облизывает ложку. – Все, ради чего он жил – все пустое. – Остервенело втыкает вилку в очередной слипшейся ком. – Он постарается найти того, кто виновен в вашей миссии, и прикончить его. – Прожевав, Наруто встает. Смотрит на Итачи со снисхождением. Он знает Саске, он рос с ним, и точно понимает – его друг не отступится. В этом они с ним похожи. – Я бы искал до тех пор, пока не нашел. Даже если бы у меня на это ушла вся моя жизнь, я бы продолжал искать. – На тарелке остается одинокая сиротливая макаронинка, ее Наруто прихватывает пальцами, слизывает языком. – Вы снова обрекаете Саске на мучения, вместо того чтобы есть его витаминный салат. – Вздыхает. – Это глупо.
– Как ты думаешь, на кого Саске обратит свою ненависть, если узнает всю правду? – Итачи умолкает, медленно ковыряется в тарелке. – Ты молод и наивен. Возможно, даже глуп, – холодно продолжает он.– В твоем возрасте я уже три года был в Акацуки. Иллюзии так привязчивы. С ними трудно расставаться. Они врастают в человека, пронизывая все его существо. Как корни дерева, сплетаются и множатся, и вырвать их из сердца порой практически невозможно. Именно поэтому я не стану разубеждать тебя, Наруто-кун. Верь, во что хочешь верить. Время нас рассудит, не так ли?
Учиха грустно усмехается и, наконец, осторожно пробует макароны. Недосоленные и слишком мягкие, они противно тают на зубах, словно каша.
– Очень вкусно, – вежливо врет Учиха.
– Я выиграю. – Убедительно и твердо говорит Наруто, совершенно четко представляя себе вкус варева, и от того вежливая фраза Учихи выглядит особо нелепо и звучит даже обидно. Наруто действительно уверен, что прав, но эта уверенность впервые его не радует. "На кого обратит свою ненависть?" – вопрос вгрызается в сознание, и закономерный ответ – на Коноху – радости не добавляет. Саске всегда был эгоистичной задницей, с него станется вернуться и перерезать здесь всех. Всех, кто стал так дорог Наруто.
– Ну и что, что вы были в Акацуки в моем возрасте? – Наруто моет свою тарелку. Об иллюзиях он не понял ничего. Неужели Итачи-сан так помешан на своих техниках, что даже в обычном разговоре без их упоминания не может обойтись? – Это не показатель вашей зрелости или там мудрости. – Пожимает плечами. – Вам некуда было идти. Это не то, чему завидуют или чем восхищаются. – Наруто ставит в шкаф тарелку, выходит из кухни. Пусть его ночной гость сам заботится о себе – перед миссией надо поспать, урвать хотя бы три-четыре часа сна.
Итачи откровенно рад, что Наруто не заставляет его давиться своим варевом, и вываливает остатки макарон в мусорное ведро. Осторожно моет тарелку, убирает ее в посудный шкаф. На секунду хмурится и, воровато обернувшись, быстро расставляет тарелки по размеру. Старая привычка еще с детства. От которой, как и от иллюзии всеобщего блага, так сложно избавиться.
Он надевает маску, вынимает мусорный пакет и забирает его с собой. Учиха уходит, не прощаясь.
Столица страны Лавы находилась в четырех днях пути от Конохи. Наруто жадно рассматривал непривычный пейзаж, пока они добирались. Слово, что навязчиво лезло в голову, нельзя было назвать лестным. Невзрачная. Небольшие домики, облицованные самоцветами, на дорогах пепел и пыль. Игорных и питейных заведений не так много. Вокруг города на много километров тянулись луга с пастбищами и фермы. Много рытвин, котлованов, ущелий. Население добродушное, но сметливое – люди себе на уме.
Не то чтобы кто-то приставал к Наруто с Итачи с вопросами, но была придумана легенда, согласно которой сводные братья, спасаясь от пожара на окраине страны Огня, ушли странствовать в поисках лучшей доли и вот – решили остановиться и поработать.
Когда выбирали прикрытие, Наруто требовал устроиться поварами в раменную, но вскоре обнаружил, что о "рамене" в городе слышат впервые, а вот чайных домиков здесь пруд пруди.
Они нашли самый дорогой, как можно ближе к центру – дворцу Дайме – и нанялись туда подносить питье и помогать по хозяйству. Денег им платили не очень много – едва хватало на скромную узкую квартирку с крошечной кухней. В комнате помещались пара футонов, в углу точил известку грибок, доски под ногами поскрипывали, а шкаф покосился и протяжно надсадно скрипел, когда кто-то из напарников лез в него за одеждой.
В чайном домике "Ветка сакуры" было два зала. Место пользовалось успехом и однажды хозяин логично рассудил, что публику стоит разделить. В первом зале всегда толпились работяги, рыбаки и фермеры, что зашли пропустить по стаканчику чая перед рабочим днем или после него. В соседнем сидели те, что зажиточнее. Иногда заходили дельцы средней руки, а порой и знатные чиновники из приближенных к Дайме.
Наруто легко шагает в узких проходах с полным подносом грязной посуды. Его тут хорошо знают. Веселый парень, который не полезет в карман за словом, легко запоминает постояльцев и их привычки.
– Вам как обычно, Тамоко-сан? – он подходит к грузному седовласому старику. Наруто знает – у того лодка, самая большая, и он исправно рыбачит в реке, поставляет в город партии свежей рыбы. – Ну как улов сегодня? Любовные игры лососей уже начались? – Хитро прищуривается. Ловит усталую улыбку. Мужчина покачивает головой. Кивнув, Наруто исчезает в подсобном помещении, приняв на ходу еще три заказа.
– Два чая с лепестками жасмина! Три чая с лепестками роз,– горлопанит на всю кухню. Выбегает, чтобы забрать грязную посуду.
Наруто словно ураган проносится мимо, когда Итачи переставляет чашки на подносе. Простак-повар расставил все, как попало. Ему не понять, что такое гармония чайной церемонии. Она всегда успокаивала Итачи, как хорошая медитация. И теперь старое полузабытое увлечение юности находит себе применение. Итачи готовит чай для особых гостей. Их легко впечатлить, несложно увлечь разговором. Иногда он ловит на себе лукавые взгляды жен местной аристократии, но держит дистанцию. Если появится кто-то из живущих во дворце Дайме – Учиха может и сам очаровать, чтоб получить простой и эффективный способ попасть в резиденцию Дайме в самое удобное время – ночью. Но напрягаться нет смысла, потому что на него уже положила глаз влиятельная персона.
Забрав поднос с заказами, Наруто быстро разносит их по залу.
– Хару! – слышится справа, он оглядывается, лучезарно улыбается. – Мне еще белого дракона! – Наруто кивает и замечает краем глаза, как в зал заходит здоровенный, богато одетый детина с примелькавшейся самоуверенной физиономией. Гость стремительно проходит в зал, где проводит чайные церемонии Итачи. То ли дело в чутком обонянии, то ли мужчина действительно пьян настолько, что запах маисовой водки разносится на пару метров от него.
Скрипнув от досады зубами, что нельзя выставить богатенького хама за дверь, Наруто спешит на кухню за новой порцией чая.
– Где мой любимый малыш Рю? – тянет пьяный звучный бас от порога. Итачи чуть виновато, чуть смущенно улыбается другим гостям. Сейчас их немного: пожилая пара да два чиновника, расслабляющихся в обеденное время.
– Миюра-сан, – медленно кланяется Итачи и жестом предлагает постоянному клиенту столик в углу. Но тот не спешит садиться.
– Рю, мальчик мой, – ухмыляется здоровяк. – Сегодня я настроен на…что-нибудь новенькое, а?
Итачи сохраняет на лице маску искренней доброжелательности. Хотя он давно понял, откуда дует ветер. Он мог бы одним взглядом, одним поворотом головы сказать наглецу веское «нет». Но перед ним не просто богач и не просто приживалка Дайме. Перед ним сам «хранитель ключей и секретов», начальник гарнизона дворца, генерал Миюра. А Учиха Итачи на миссиях не разбрасывается подарками судьбы.
– Что-то…новое? – изображая задумчивость, медленно говорит Итачи. Он прикладывает палец к губам, и генерал начинает играть желваками, пожирая его глазами. Итачи раскусил его не с первого, но со второго взгляда. Генералу нравится чувствовать себя искусителем невинных овечек, и Итачи усиленно делает вид, что вовсе не догадывается о желаниях мужчины. Уже три недели удается держать генерала на коротком поводке, но сегодня, похоже, одних взглядов ему будет недостаточно.
– Может быть, Зеленый дракон с легкой древесной ноткой сможет поднять вам настроение?
– Не-ет, мне нужно что-то совсем новое, неизведанное, – ухмыляется вояка.
– Хм… Я посмотрю, что есть в кладовой, если вы согласитесь подождать…
– Ну нет, я пойду туда с тобой. Чтоб не терять время…
– О… Я не знаю, удобно ли это, Миюра-сан. Я бы не хотел утруждать вас…
– Ну-ну. Показывай дорогу, мальчик…
Итачи идет первым, заходит в темное, пахнущее травами помещение и тут же оказывается прижатым к стене.
– Миюра-сан! Что вы делаете?! – словно скромная девушка, Итачи начинает слабо вырываться. Он знает – так нужно. Миюра хочет, чтоб он вырывался, сопротивлялся, плакал и умолял.
– Ах, малыш… – хрипит генерал и шарит по его телу руками. Разворачивает к стене и зажимает губы. Пальцы со вкусом маисовой водки скользят в рот. – Знаешь, что я могу сделать этими пальцами, мальчик?
«Знаете, что Я могу сделать с этими пальцами, Миюра-сан?»
Наглые руки дергают пояс, пытаясь стянуть брюки. В волосы зарывается мозолистая ладонь, прижимая голову к холодной стене.
– Не надо…– слабо шепчет Итачи, прекрасно зная, что этим только раззадорит горе-насильника. Миюра рычит и начинает трахать его прямо через одежду.
Учиха в темноте закатывает глаза и мысленно отсчитывает секунды до того, как отправит генерала в его собственные грезы с помощью шарингана.
Дверь открывается внезапно. Полоска света выхватывает фигуры у полок с чаем. "Названный брат" зажат большим потным воняющим телом. Наруто давится воздухом. Противоестественная картина выжигается на сетчатке глаз. Сознание не успевает сориентироваться в происходящем, а кровь из свернутого носа уже стекает по руке Наруто. Генерал поскуливает, прижимает пальцы к лицу, член болтается у приспущенных штанов.
Наруто совсем не "достойно" выволакивает тело из кладовки за скудные патлы, швыряет на пол, пинает под ребра, переводит взгляд на своего "брата", который смотрит на него непроницаемым холодным взглядом черных глаз, все так же стоя у стены. Вся его поза дышит расслабленным спокойствием и достоинством. Неприступная холодность Итачи сбивает с толку, ведь этот ругающийся у ног Узумаки скот делал что-то неправильное с Итачи только что.
– Ты трогал моего брата. – Невнятно бормочет Наруто, пинает от досады пьяного выродка еще раз.
Сцена не может не привлечь внимания работников, и уже через минуту бледное лицо хозяина лавки маячит перед глазами "заступника".
– Хару, – сдерживая подкатывающую панику, мужчина осторожно обращается к взбесившемуся Наруто. – Хару, остановись. Это Миюра-сан...
Наруто переводит на него непонимающий взгляд, хмурит золотистые брови. Сейчас в его глазах нет ни капли веселья, тепла и задора. Пожалуй, весь его вид кричит о том, что он хочет убивать.
– И что? – Резко, рвано бросает слова.
– Этот господин начальник гарнизона дворца... Это генерал...
– Мне все равно. – Нарочито спокойно выговаривает Наруто и заносит ногу для следующего удара...
Та часть Наруто, что отвечает за выполнение миссии, которая может сопоставлять детали, знает, что он только что помешал тончайшей, выверенной комбинации, которую построил Учиха. Сам факт, что сильнейшего шиноби Конохи зажал в кладовой пьяный вояка, достоин пристального изучения из-за своей абсурдности. Только омерзение и чувство гадливости, помноженные на отвращение, раздражение, растерянность не дают успокоиться и принять картину, как она есть. Целиком.
Итачи смотрит, как все рушится, словно карточный домик. Наруто не в себе. И что он так взбесился? В его глазах мелькает краснота, и это становится более чем опасным. Только резкого всплеска чакры Кьюби им и не хватает. Итачи, целенаправленно и осторожно, с помощью шарингана медленно подтачивает печать лиса уже две недели. В ответ Кьюби, почуяв его, то и дело огрызается всплесками чакры, и Наруто в такие моменты от ярости почти слетает с катушек. Но сейчас прилюдно демонстрировать силу Кьюби более чем опасно. Итачи понимает, что должен образумить Наруто, позаботиться о нем, но на самом деле все, что он чувствует – это злость!
Три недели! Три долгих недели он терпел липкие взгляды этого генерала, и теперь все прахом! Узумаки… Мало того, что он помешал, так теперь Миюра может попросту открыть на него охоту.
Итачи быстро считает. Хозяин, два повара, генерал и две посудомойки. Шесть человек. Шесть гендзюцу. Нет. Слишком много чакры. Заметят. Неизвестно, есть ли в большом зале шиноби. Кто-то из стражи или просто проходящий мимо ниндзя тут же почует дзюцу.
Итачи сильно морщится, призывая на помощь все актерское искусство, и бросается на шею «названному брату».
– Хару! Пожалуйста, не надо, – бормочет Итачи. – Пожалуйста, давай уйдем отсюда! – и тонким, едва слышным яростным шепотом добавляет. – И-д-и-о-т…
Наруто, услышав всхлип, инстинктивно приглаживает волосы Итачи, но услышав "ласковое" в свой адрес, поспешно убирает руку, потупляет в пол взор и спешит смыться с места "преступления".
– Это... – Одной рукой приобнимает "рыдающего брата", а второй почесывает затылок, смотрит то на хозяина чайной лавки, то на генерала, – ... это не повод лезть к моему брату! – Возмущенно вскрикивает. – Если большое звание, то закон не указ?! Он позорит вашего владыку таким бесчестным поведением! – Обличительно тычет пальцем в мужика, который зыркает на него злобно с полу. – Ладно, – вздыхает Наруто, – я обещаю никому не говорить о том, что начальник гарнизона дворца и генерал... извращенец. А то кто к нему пойдет в командование?.. – Смотрит сверху вниз, прищурив глаза. – Только ради господина Надзиморо!
Хозяин переводит испуганный взгляд с генерала на Наруто и обратно. В чем-то парнишка прав. Скандал при желании раздуть можно знатный, да и свидетелей много.
– Ты благородный мальчик, Хару. – Говорит приободрившийся владелец чайной, уже с упреком смотрит на вояку, у которого до сих пор болтается между ног мужское достоинство, показывая однозначность намерений по отношению к Рю. Другие работники выглядывают из подсобок, перешептываются, осуждающе покачивают головой.
– Пойдем, Рю! – Наруто решительно берет под руку Итачи и идет прочь из чайной в сторону их квартирки. Стоит покинуть чайную, отойти на несколько кварталов, рука сама собой соскальзывает. Наруто думает, что дома Итачи едва ли ограничится одним "идиотом". От этого обидно вдвойне, потому что он чувствует – он поступил правильно, хотя и нелогично.
Едва переступив порог их квартиры, Итачи убирает с лица выражение «жертвы» и с холодной яростью смотрит на Узумаки, сжимая кулаки. Он ничего не говорит. Просто, прищурившись, смотрит, как Наруто закрывает за ними дверь. Руки чешутся вбить немного мозгов в эту светловолосую голову. Ах, если бы это помогало…
Итачи молчит. Смотрит.
– Ну что?! – Раздраженно передергивает плечами Наруто. Взгляда не отводит, упрямо выпячивает подбородок.
Если Наруто думает, что может переупрямить его или вывести из себя показной глупостью – то он сильно заблуждается. Итачи всем своим видом показывает, что на тормозах этот эпизод спустить не выйдет.
Молчание Учихи нервирует. Они какое-то время играют в "гляделки". Ледяными взглядами и молчаливым осуждением, от которого озноб по спине, Наруто не удивить. Хоть какая-то польза от стычек с Саске...
– Если нечего сказать, – Наруто вздыхает, – то я в душ и спать. – Принимать правила игры, задавать вопросы или посыпать пеплом голову Наруто не хочет. Ему до сих пор мерзко от того, что пришлось увидеть в кладовке. Как Учиха вообще на это пошел? Неужели не было другого способа?..
В маленьком проходе не разойтись, Узумаки пытается протиснуться мимо, взгляд скользит по штанине напарника, и там все еще виднеется мокрое пятно. От того самого.
– Переоденься. – Глухо бросает он, нервно отводит взгляд, по пищеводу подкатывает к глотке муть.
Итачи легко, кончиками пальцев толкает Наруто обратно к двери.
– Ты пойдешь обратно и продолжишь работать. А я останусь дома зализывать душевные раны…от твоей глупости! – цедит Учиха.
– А о моих душевных ранах никто не подумал?! – Вскидывается Наруто, мгновенно закипая, с трудом сдерживая желание к чертям разнести эту сраную деревеньку и порвать зубами в мясо ублюдка, который....
Спохватывается, ощущая крошку цемента под пальцами, хватает себя за предплечье, прикрывает глаза, старается выровнять дыхание и ни о чем не думать. Злость на Учиху, на его грязные постыдные манипуляции никуда не делась. Они могли и без этого туда попасть! Наруто кривит губы и, возможно, впервые понимает Саске. Нет, Наруто еще не хочет убить Итачи, но желание хорошенько наподдать старшему Учихе определенно есть.– Если побежишь сейчас, еще успеешь догнать и утешить. – Сплевывает, поворачивается, чтобы выйти. Рубашка в прорехах, ну и что с того? Идея уйти поработать обратно в чайную не кажется такой уж плохой...
Потеря самоконтроля дважды за день – дурной знак, Наруто старается сосредоточиться на этой новой тревожной мысли. Что с ним? Что с печатью?..
Итачи медленно прищуривает глаза. Вся эта ситуация в кладовке, ярость Узумаки, неловкие попытки перестать крошить старую стену, воспоминания о Саске, и едкое «утешить» складываются в какую-то невообразимую, но ровную мозаику.
– Что конкретно тебя так злит, Наруто? – с интересом спрашивает Учиха, скрещивая руки на груди.
– Ничего. – Наруто все еще прислушивается к своим ощущениям. Ему хочется скорее завершить этот непонятный скользкий разговор и уйти в чайный дом, потому что переживать, испытывать сильные эмоции прямо сейчас страшно. – Простите, что я не сразу разгадал ваш план, Итачи-сан. – Наруто смотрит на напарника, немного по-идиотски расплывается в улыбке и чувствует, что надо дать Учихе еще что-то, иначе он не отстанет. – Наверное, я смутился... – Он опускает глаза и, кажется, правдоподобно заливается румянцем, потому что сейчас и в самом деле воспоминания о кладовке и Итачи его смущают. – Я пойду?.. – С тоской поглядывает в сторону вожделенной двери.
– Смутился, – задумчиво повторяет Итачи. Смущенные люди ведут себя не так. Смущенный Наруто закрыл бы дверь и в удушливом румянце побежал бы от нее, как от огня, а не вытаскивал генерала за волосы, как гулящую девку. Итачи смеет тешить себя надеждой, что напарник не подумал, что он нуждается в спасении, так ведь? Итачи опускает глаза, делая свои выводы. – Иди, – бросает он и разворачивается в сторону ванной.
Наруто выскальзывает из прихожей, стараясь не встречаться взглядом с Итачи, потому что каждое слово напарника упало камнем в его голову, и теперь целая куча булыжников перекатывается и грохочет при ходьбе. И с этим решительно надо что-то делать, ведь Наруто привык к легкости и гармонии в своем сознании. Ну а с каменоломней как-то неловко.
Самое ужасное – Наруто точно не признается ни под какой пыткой – в тот самый момент, когда его взгляд выхватил две фигуры в кладовке, он был уверен: старшему Учихе просто жизненно необходима его помощь. Понимание хитроумного плана Итачи накатило потом, когда он добивал генерала ногами – и это ставит Наруто в тупик. Теперь помимо камней в голове стоит огромная высоченная стена, которую никак не обойти.
Наруто вздыхает, ловит на себе заинтересованные взгляды прохожих, заворачивает в глухую подворотню, присаживается на скамеечку – ему надо подумать.
Солнце пробивается сквозь невзрачную листву полузасохшего дерева, а мысли как-то не хотят принимать стройную форму, топорщатся во все стороны. Наруто неспокойно.
Ну в самом деле, чего он разошелся?
Узумаки старается представить себе, словно все снова происходит перед ним, и вот он открывает дверь и видит, как мужик елозит по одетому Итачи, словно тот местная подстилка...
Снова хочется вышвырнуть мудака, и Наруто с недоумением замирает, рассматривая песчинки под ногами. Выходит. Что же выходит?..
Задумчиво проводит пальцами по теплому неровному дереву.
Это что же получается? Вместо того чтобы выяснять, предатель ли Итачи, он воспринимает его своим... другом? Итачи теперь как Саске?..
Наруто представляет себе, что бы было, если бы он застал Саске в такой пикантной ситуации. Что бы тогда? Неприятно, противно, гадко, брезгливо... Он бы хлопнул от души дверью – ушел, а потом набил Саске морду.
Тогда что не так с Итачи?..
Наруто вздыхает, трет виски. Голову ломит, потому что все не так, все не складывается.
"Я просто думаю, что Итачи-сан великий шиноби, и такие средства недостойны его!" – наконец, как-то формулирует с грехом пополам мысль, которая дает успокоение, от которой получается свободно вздохнуть. Он встает и решительно идет к чайному домику.
Внутри, чуть погодя, когда фартук надет, и хозяин чайной смотрит на него с одобрением, возникает еще одна мысль: "Я что, считаю его идеальным?!" – парень возмущается, припоминает присказку, что на войне все, абсолютно все средства хороши. Мозги снова вскипают, и, чтобы хоть как-то отвлечься, Наруто принимается торопливо разносить заказы по залу, с особым энтузиазмом шутить с клиентами. Много новых лиц, видимо, молва разнесла сплетню по селению очень быстро...
Возвращается он вымотанным морально. В голове по-прежнему хаос, ведь отповедь о "недостойном" поведении лишь добавляет вопросов, на которые не хочется отвечать. Не сейчас, не сегодня.
Наруто тихо проскальзывает вглубь комнатки, прислушивается...
Итачи расчесывает волосы, когда Наруто, крадучись, входит в квартиру. Торопливо завязав привычный хвост, Учиха быстро закидывает ремешок сумки на плечо. Внутри все, что нужно для проведения небольшой чайной церемонии на дому. Он понимает то, чего не понимает идеалист Наруто. Генерал все равно получит то, что хочет. Сильные мира сего никогда не прощают унижения. И сегодня их единственный шанс спасти миссию.
Итачи собирается идти к генералу домой и молить пощадить своего глупого младшего брата в обмен на собственную благосклонность. Естественно, все произойдет в иллюзии, которую Миюра сам наполнит желанными образами. А пока он будет предаваться удовольствиям, Итачи получит доступ к его кабинету. Ему необходимы точные планы дворца, и еще необходимо, чтобы из них двоих их знал только он, Итачи. Наруто доверчив и открыт, он не станет интересоваться, с него хватит и слова Итачи. От этого весьма погано на душе, но Итачи давно привык к этому. Он чувствует это с тринадцати лет.
Единственная загвоздка – нужно отослать Наруто подальше от их квартиры. Ночью сюда могут явиться незваные гости. Мальчишка из чайной, отпинавший пьяного в дым генерала – это скандал. Мальчишка из чайной, обезвредивший наемных убийц – это уже подозрительно.
– Сегодня говорили, что по восточной дороге движется большой караван. Сходи, проверь. Они в тридцати километрах на ночевку встали. Вдруг там наши друзья из Камня, – говорит Итачи и пытается попасть ногами в непослушные шлепки.
Наруто смотрит на напарника. Он отлично знает, что за сумка висит на плече у Итачи, а еще догадывается, для чего ему дают поручение проверить караван.
– Мог бы прямо сказать. – Недовольно поджимает губы и проходит на кухню. Гаденькое чувство вновь накрывает. Пожалуй, впервые он хочет, чтобы миссия поскорее закончилась. – Ты же не... – Наруто ловит на себе непроницаемый взгляд глаз Итачи. Ну да, точно. У него же есть глаза.
Садится на стол, выхватывает из пакета кусочек хлеба, вгрызается в горбушку.
– Меня давно уже зовет порыбачить один мужик, у него самая крупная лодка на побережье, – бросает взгляд в окно, – я мог бы пойти на ночь к нему. Меня многие увидят, и это будет не так подозрительно. А если я пойду проверять караван, то исчезну совершенно, и это может вызывать вопросы. – Нервно передергивает плечами. В сущности, Наруто все равно, идти ли на ночную рыбалку к Тамоко-сан или же пылить по дороге в сторону гостей.
– Мои приказы не обсуждаются. Займись караваном. А что я собираюсь или не собираюсь делать…разве тебя это касается, Наруто-кун? С чего ты взял, что это относится к миссии? – Итачи мягко улыбается. Странное желание поддразнить Наруто преследует еще с утра. Итачи знает, что с напарником. Вдвоем во враждебной среде, обманывая всех и вся, неизбежно начинаешь испытывать к напарнику собственнические чувства. Единственный человек, разделяющий твои цели, знающий твое настоящее имя, начинает казаться спасательным кругом среди бушующего моря. Наруто еще мальчишка. С его темпераментом быть на такой миссии все равно, что штурмовать каменную стену, вооружившись зубочисткой. Невероятно тяжело. Итачи на мгновение чувствует укол подзабытого, неприятного чувства, но душит его в зародыше… Ему нужно как можно скорее вернуться в Коноху.
– Ты не думал, почему нас с тобой отправили на эту миссию, Наруто? – кидает он напарнику и, наконец, попадает ногами в тугие кожаные ремешки сандалий.
– Понятия не имею,– Наруто спрыгивает со стола, прикидывает, как лучше выбраться из города, чтобы встретить по дороге меньше патрулей. Слова о том, что поход к мудаку может быть никак не связан с миссией, не ускользнули от внимания, но об этом Наруто решает подумать потом. Сейчас ему надо аккуратно приладить к себе оружие, окинуть взглядом карту местности и незаметно сгонять к каравану...
– Разумеется, – грустно усмехается Итачи. Думать о том, что Наруто мог бы заподозрить что-то, определенно не хочется, но одну из причин своего беспокойства Итачи решает озвучить. – Что ж. Позволь просветить тебя, прежде чем я пойду исправлять то, что ты испортил. Определенным силам в руководстве нашей деревни очень хочется, чтоб и ты, и я сейчас были подальше. Тут есть два варианта. Первый: заговор, предполагающий сдачу селения врагу без битвы. Поскольку люди алчны и неохотно расстаются с властью, я склоняюсь все же ко второму варианту – они ждут Саске. И когда он придет, неважно, как друг или как враг, никто не помешает им его убить. С этой целью я и ты отосланы подальше.
Итачи поправляет на плече сумку и выходит в коридор, мягко захлопнув дверь.
Наруто оглушен тишиной, которая повисает в комнате после хлопка дверью. Данзо обещал ему! Обещал, что Коноха не станет гоняться за Саске и не убьет его, если он вернется. Он не особо верит Шимуре, но верит Хокаге. Не может не верить. Ведь Данзо же знает, как дорог для него Саске!
Выдохнув, он подходит к шкафу, нарочито медленно достает из него оружие и прилаживает к себе, изо всех сил стараясь побороть желание выпрыгнуть в окно, побежать к Конохе, встретить Саске и образумить, образумить сволочь! Ножи звякают, дыхание становится прерывистым, Наруто медленно выдыхает и вдыхает, бесшумно выскальзывает из дома.
Ему нельзя пользоваться чакрой в пределах города, да и за его пределами опасно, поэтому приходится надеяться на свою выносливость и проворство. Пока ноги сами несут его по дворам и улочкам на выход и из города, он все обдумывает, обсасывает вероятность появления Саске, и ему кажется – она очень велика.
Выходит, Итачи идет заниматься тем пьяницей из-за брата? Ради Саске он готов пойти даже на это?..
Или ему понравилось, и он сам извращенец, который ищет таких утех?
Дорога поворачивает, Наруто ловко прыгает под мост и дальше пробирается уже по пролеску, не выпуская из виду основной путь. Прыгать своим ходом через буреломы и каменные плиты не так-то легко.
От мысли, что Итачи позволяет всякое с собой делать, лишь бы скорее закончить миссию, становится не по себе – его жертвенность должна знать пределы! Отчасти, Наруто завидует Саске, что у него такой брат, хотя что бы сказал он, узнай, на что решился его любимый, вернее, ненавидимый старший братик?..
А если ему нравится?..
Наруто кривится и чуть не соскальзывает вниз, в последний момент ловко цепляется за корни поваленной лиственницы. О чем он думает, как такое может кому-то быть приятно?!
Караван оказывается обычным сборищем торговцев. На всякий случай пошныряв по лагерю, Узумаки припускает обратно в деревню. Вваливается в комнату. Итачи спит или делает вид, что спит, обманчиво беззащитно растянувшись на футоне.
Наруто неосознанно на секунду задерживает на Учихе взгляд. Слишком уж нереальным и сказочно-мирным выглядит Итачи с закрытыми глазами и расслабленным, тяжелым телом. Наруто думает, многим ли доводилось видеть его вот так – без маски, тихонько посапывающим во сне, и ответ напрашивается сам собой – немногим.
Скинув с себя одежду, Наруто, стараясь не шуметь, укладывает на место оружие, принимает душ и падает на свой футон. Его затягивает вязкий сон, напоминающий холодную болотную жижу. Засыпая, он отчетливо ощущает на губах привкус досады...
-
-
19.06.2014 в 18:59Таки надо прочитать хД
-
-
19.06.2014 в 19:18Shelma-tyan, маладцы!
читать дальше
Пока не читала, выкладку посмотрела, клевое оформление и артики
-
-
19.06.2014 в 19:30Elle-r,читать дальше
Пока не читала, выкладку посмотрела, клевое оформление и артики
ой я сама тащусь от этого оформления.
наверное не дело заниматься антирекламой, но я не трепещу в ожидании того что этот фик воспримут как вау. Для меня он не особо любим, потому что уже давнишний и + столько я с ним мучалась что он стал нежно нанавидим. Это тебе не полет фантазии легкий и ненавязчивый. Но горжусь что допинала его до выкладки, что прошла семь кругов бетинга от Мурки, что не отступила. Это мой первый трудовой подвиг. И любуюсь я на него именно потому что "Ну надо же, все таки сделали"
-
-
19.06.2014 в 19:40-
-
19.06.2014 в 19:49-
-
19.06.2014 в 19:52Работа, очень понравилась) Только-только дочитала. Постельные сцены настолько милы, что у меня краснели щеки
У меня всегда так бывает, что я не вижу очевидного. Если бы не вы, я бы так и дальше думала, что шиноби - люди, защищающие свое государство. Но нет - черт возьми, они профессиональные убийцы. Все, без исключения. Эта мысль теперь не дает мне покоя. Вроде бы безобидная история о мальчике-демоне, но нет. Они. Все. Без. Исключения. Убийцы.
Shelma-tyan, спасибо за такую работу. Было приятно потратить на прочтение время)
-
-
19.06.2014 в 20:02ага, два года назад
Вроде бы безобидная история о мальчике-демоне, но нет. Они. Все. Без. Исключения. Убийцы.
прозаичная изнанка казалось бы романтической профессии )))
спасибо за такую работу. Было приятно потратить на прочтение время)
я рада если удалось вас хоть чуток порадовать. Так давно не писала ничего по Наруто что уж и забыла когда
-
-
19.06.2014 в 20:07не смешно
-
-
19.06.2014 в 20:13мде а я Саске распробовала не сразу ой не сразу
Тогда мне казалось, что это круто, что они шиноби.
а я сразу думала - почему они все хотят быть шиноби? это же говняная грязная и опасная работа
-
-
19.06.2014 в 20:17это как с военными в СССР - почетно)
-
-
19.06.2014 в 20:24-
-
19.06.2014 в 20:27-
-
19.06.2014 в 20:32а я сразу думала - почему они все хотят быть шиноби? это же говняная грязная и опасная работа
-
-
19.06.2014 в 21:13ЧСВ цветет и пахнет
Хотелось увидеть их именно такими, шиноби, убийцами, но людьми. Вы сделали мне день, а послевкусие от этой истории останется ещё долго. Я счастлива!
ЭХ! вот прям ЭХ! Спасибо!
veronika-ambrozova, Только ему это всё нах не нужно.
ну да ведь все кого он любил умерли опять же благодаря этой чудесной работе.
-
-
19.06.2014 в 23:25Шел, вот как так?! Я еще не начала читать, а ты меня уже погладила
-
-
20.06.2014 в 00:04-
-
20.06.2014 в 00:10-
-
21.06.2014 в 12:40-
-
24.06.2014 в 11:21И ТАК хочется дальше и ещё и узнать что же там, как там...
Я вообще не умею на пике эмоциональности что либо говорить только укаю и восторженно машу руками. Мне и плохо, и хорошо, мне больно вместе с ними и так по хорошему их поддержать хочется. Сказать:
- Всё будет хорошо, вопреки всему, потому что так правильно....
И поверить. Изо всех сил, чтобы аж мир пошёл волнами и всплесками.
Они живые. И я их люблю.
Спасибо.