с конкурса

[shelma-tyan]

Название: Неоконченное дело
Автор: Shelma-tyan
Бета: Кшися Щорс
Пейринг: Наруто/Итачи, косвенно Саске/Итачи
Жанр: Драма, ангст, мистика
Рейтинг: R
Состояние: Завершен.
Дисклеймер: отказываюсь
Саммари: Стоит ли спешить, если уже опоздал?
Предупреждения: AU, ООС, Яой.

Всё не так, Саске. Чёртовы бюрократы обнаружили, что в моем паспорте как-то не так стоит штамп, и пока разбирались – улетел мой рейс. Идиоты, неужели непонятно, что я спешу! Спешу!
Я чуть не разнёс зал ожидания, пока ждал второй рейс. Пять часов псу под хвост. Если не задержат и удастся быстро перебраться из аэропорта на вокзал, не застрять у касс и прочее – я ещё успею на поезд, я ещё успею к тебе.
Я первый у стойки регистрации, первый на паспортном контроле, первый в салоне самолёта. Когда сел в кресло – понял, что надо было быть последним. Чтобы подталкивать всю эту неторопливую сонную толпу. Кричать, орать и ругаться, чтобы они побыстрее затащились в чертову белую махину, которая понесёт меня к тебе.
Рейс задерживают, но я всё ещё верю. Может, нагоним в пути или как-то так? Разносят напитки, и я сую миловидной девочке пару купюр, чтобы получить приличную порцию водки. Огненная вода греет внутренности и чуть смягчает уродливый мир вокруг. Ненавижу самолёты за тот обман, что они несут. Умом понимаешь, что летишь, а сердцем этого не чувствуешь.
Вспоминаю, как мы впервые прыгали с парашютом, помнишь? Ты нервничал, ха! Думал, не замечу? Хрена с два. Я всегда всё видел на твоей якобы непроницаемой роже. Помнишь, перед прыжком мы затеяли потасовку – кто первый, и инструктор материл нас на чем свет? А потом так и выпали, обнимая друг друга и крича во всё горло от ужаса и восторга? Помнишь, Саске? Чёрт, конечно помнишь.
На меня кричат, чтобы я сел и пристегнулся, когда я вскакиваю с кресла, едва самолет касается земли. Все радостно хлопают, радуясь посадке, а я, не слушая стюардессу, вытаскиваю с полки свою сумку. Пусть хоть голос сорвёт, плевать мне. Разве не видно, что я спешу?!
По аэропорту я бегу бегом, перепрыгиваю через чей-то чемодан, а всё равно чёртов автобус уезжает без меня. Налички нет, с картой в такси не сядешь. Бегаю в поисках банкомата, расталкивая сонных, нагруженных сувенирами туристов. Раннее утро. Успею, успею, успею – твержу как заведённый.
Всё против меня. «Временно не обслуживается» - что за дерьмо! Ладно, времени уже нет, бегу обратно на остановку и на последнюю мелочь покупаю билет на автобус. До города мы едем быстро. Смотрю на часы – до поезда час. Успею.
Пробка. Барабаню ногой по полу, и это откровенно нервирует моих соседей. Да пошли вы. Спешу я! Спешу!!
До поезда полчаса… Не выдерживаю. Ты-то знаешь, мне легче бегом бежать, чем сидеть и терпеливо ждать, когда сдвинется эта железная, сверкающая красными бликами стоп-сигналов река.
Спускаюсь в метро. Очереди у касс, у меня ни копейки. Перескакиваю турникет и несусь к поезду. Да плевать на всё! Пятнадцать минут…
Еду. От шума закладывает уши. Пассажиры, сонные и безразличные, покачиваются в такт движениям вагона.
Я отпихиваю людей у выхода, бегу по подземным коридорам, расталкиваю толпу у эскалатора. Кто-то не выдерживает, хватает за куртку и бьёт сзади в ухо. За дело, но мне некогда даже обернуться. Я бегу по скользящей вверх лестнице. Бегу по вокзалу, бегу по перрону и вижу, как хвост поезда уезжает в утреннюю дымку, уже тающую под первыми лучами солнца.
Я сажусь прямо на холодный асфальт, свешиваю ноги с высокой платформы и, порывшись в сумке, достаю сигареты.
Издеваешься? Конечно, не закурил. Просто… говорят, это помогает расслабиться, а у меня последние три дня с этим большие проблемы и ты прекрасно понимаешь, почему. Так ведь, Саске?
Выкуриваю всё до фильтра в странном отупении. Потом встряхиваюсь и бегу к кассам. Следующий поезд только через четыре часа. Если на нём, то я уже не успею.
Я еду на автовокзал и там получаю еще одну оплеуху от мироздания. Автобус ушёл полчаса назад, следующий только в три.
Ты всегда говорил, что я неудачник. Наверно злорадствуешь там, да? Наверняка ухмыляешься, засранец.
Автобус делает крюк, заезжая в пару городков по пути, на поезде будет быстрее. Снова метро, снова вокзал. Всё начинает складываться удивительно удачно, когда я понимаю, что уже не успею. Ведь поезд прибывает только в десять вечера.
Вот и банкомат, кассирша в кассе удивительно приветливая и милая. Наверное, кто-то с утра сказал ей комплимент. Теперь она улыбается даже помятому парню с заплывшими от бессонницы глазами и кровью на ухе и шее.
Отмываю кровь в туалете над раковиной и смеюсь, вспоминая.
Помнишь, на первом курсе ты сдал меня, когда я нарисовал граффити на стене. Взял и сказал со своей непроницаемой рожей: «Это Узумаки». А я тебя застал в туалете, вот примерно таком же, и мы разодрались в хлам. Я тебя об раковину, а ты меня об стену. Я тебя по лицу, ты меня по яйцам. Блять, ну ты и пидорас бить по самому! Ой, ну прости, прости… Вот тогда и понял, честно сказать. Что понял? Да не знаю… Всё. Что ты мой человек. Хоть и строишь из себя не пойми что.
Я сижу в зале ожидания и пью газированную минералку. Часы медленно передвигают стрелки. Не поверишь, но я отчего-то всё ещё чувствую, что спешу. Хотя и понимаю, что уже не успею. Телефон вибрирует в кармане и я неохотно достаю его. Надпись на экране колет сердце: «Учиха». Зачем я так по-идиотски называю свои контакты?
Поднимаю трубку.
- Наруто-кун? – спокойный мягкий голос.
Помню, как услышал его первый раз. Ты не приехал с каникул. Я сперва плевал на это, потом понял, что беспокоюсь. Набрал твой номер и услышал этот голос.
- Это вообще-то телефон моего друга – с ходу наехал я на предполагаемого воришку.
- Это вообще-то телефон моего брата – спокойно отозвались на другом конце.
Да, он мне понравился сразу. Твой брат. Он сказал, что ты дома. Что болеешь и не можешь разговаривать. А он тот ещё враль, этот Итачи, да?
Потом ты вернулся, ещё бледнее обычного и всё лопал таблетки. Ты про него часто говорил. Чаще, чем ты сам замечал. А стоило мне сказать хоть слово о нём – с цепи срывался. Я нутром чуял, что что-то там не так, но откуда мне было знать? Ты же никогда… Да и как бы ты мне сказал? Не представляю, как можно сказать такое.
Да и зачем, если я сам всё понял. Ты был одержим им. Одержим своим братом. Сначала я думал, что это просто погоня за такими же успехами как у него, потом думал… Потом старался не думать вовсе. В тебе всегда была какая-то червоточинка вместо изюминки, да Саске? Ну, точно же. Это в тебе и манило всех этих девиц, да и парней. Капелька порока на самом дне тёмных глаз.
Но мне ты нравился по-простому. Как друг. Мне не мечталось трахать тебя в задницу или сосать твой член. Блядь, мы же друзья! А все окрестили нас парочкой. Да, плевать. Люди в большинстве своем такое дерьмо.
Я говорю твоему брату, что опоздал на поезд, что не успеваю, но приеду в десять. Он вежлив и холоден. Встретит меня на вокзале и устроит у себя на ночь. В доме ваших родителей слишком много родни. Я невольно гадаю, как выглядит Итачи. Я никогда не видел его. У тебя не было фото, а если и было – ты не показывал. Мягкий уверенный голос в трубке, да твои мимолетные рассказы – вот и всё, что я о нём знаю. О твоём брате, которого ты любил не как брата.
Я выползаю на улицу и снова курю. Бессмысленно втягиваю в лёгкие отравленный дым, морщась от мерзкого вкуса. Да, нет, не втянусь, не переживай. Это… так, баловство. Ой, да не хмыкай ты, идиот!
Поезд стучит колесами, я тащусь в вагон-ресторан и ем мерзкий сандвич.
Я… прости, но думаю о твоём брате. Думаю о том человеке, которого ты любил так сильно, что это свело тебя с ума. Что в нём такого? Какой он, этот Итачи?.. Лучший? Это слишком неопределённо, Саске. Ты поконкретнее не можешь? Ну да, сам увижу через пару часов. Наверное, красивый. Должен быть красивым, он ведь твой брат, а ты у нас слыл самым невъебенным красавцем. Я-то не обращал внимание. Ну, в смысле парень же. Смазливый – да. Но красивый… Не знаю.
В девять заряжает дождь. Струйки змеятся по стеклу, сосед по купе слушает классическую музыку в плеере.
Я вываливаюсь на перрон, накинув капюшон толстовки. Лужи на асфальте отражают мутный жёлтый свет фонарей. Стучат колесики чемоданов, люди торопливо идут к зданию вокзала, пытаясь спастись от ливня. Я оглядываюсь вокруг и не вижу никого похожего на встречающего. Ладно, кому охота мокнуть на перроне. Я тащусь вперёд, ёжась от мерзкого влажного воздуха, пробирающегося под одежду противным ознобом.
В зале ожидания пара бомжей и несколько пассажиров. Ну и где твой брат? Где-то рядом? Ну ты капитан очевидность, Саске.
Я иду к выходу из вокзала и в дверях сталкиваюсь с ним.
- Наруто-кун? – спрашивает твой брат, и я мгновенно узнаю голос. Но я молчу как чурбан, глядя в его лицо. Оно почти твоё, Саске! Почти… Господи, как вы похожи! В первую секунду от сходства мутит голову, и я думаю, что это ты. Такие же чёрные глаза, тёмные волосы, нос, скулы, губы. Чёрт, я совершенно не знаю что такого в ваших лицах, но вы похожи до ужаса.
И от этого хочется рыдать и смеяться. Ведь я уже думал, что никогда больше не увижу твоё лицо.
Кажется, я киваю, и Итачи извиняется за опоздание. Пробки. Он берёт у меня сумку и ведёт к машине. И наваждение тает. Другой разрез глаз, ресницы густые, длинные и изогнутые. Он худой и чуть выше. И ты определённо шире в плечах. А волосы так вообще. У него длинные, забранные в хвостик и гладкие. Не то, что твоя причёска «я у мамы дурачок». Да, да, ха-ха!
Глаза?
Я послушно вглядываюсь в его лицо, пытаясь рассмотреть, что же там такого волшебного в его глазах, но он смотрит на дорогу. И я замечаю только странные складки-морщинки, тянущиеся от переносицы до самых крыльев носа.
Саске, хватит нашёптывать мне в уши эту пидорастическую хуйню! Да! Да, он красивый, ты доволен? Теперь отьебись, сделай милость!
Мы поднимаемся в квартиру, и Итачи, словно читая мои мысли, первым делом отправляет меня в душ. Да, он у тебя не промах. Пока я мокну под струями воды, он стучит в дверь, и за мутной занавеской я вижу его силуэт. Принёс полотенце. Добряк.
Я переодеваюсь в футболку и шорты, шлёпаю босыми ногами по полу на кухню. Яичница в исполнении твоего брата – роскошна. Посыпал свежим укропом, да он гурман просто. Он и правда молодец. Сразу понял, чего хочется с дороги – помыться, пожрать и поспать. В гостиной уже разложен диван… Нет? Не понял…
Мы молчим пока я ем, а потом Итачи говорит, что мы поедем к тебе с утра. Я киваю.
Ворочаюсь с бока на бок, не в силах уснуть. Перестань, Саске! Блин, я не хочу слушать это!
Чёрт! Ну что мне сделать, чтоб ты заткнулся? Нет! Блядь!
Когда я захожу в спальню, я уже возбуждён. Нет, не от перспективы трахнуть твоего брата, а от твоего идиотского шёпота в ушах. Я не понимаю, почему ведусь на это.
Закрыть глаза? Дьявол!
Я, послушный как баран, накрываю его глаза ладонью, и он вздрагивает, просыпаясь. Он напуган. Этот жест что-то значит для вас двоих? Да, Саске?
Я не понимаю, кто занимается сексом с твоим братом в эту ночь – ты или я? Это ведь тебе хотелось целовать его, тебе хотелось выкручивать его соски и ловить губами стоны. Тебе хотелось взять его вот так – покорного и разомлевшего от удовольствия. А мне всего лишь хотелось понять тебя.
Когда я грубо вхожу в Итачи, по его ягодицам проходит дрожь. Ему больно, но он стонет от удовольствия.
И я, кажется, начинаю понимать тебя, Саске. Он и вправду так хорош, что сложно оторваться. Я ведь по девочкам, но твоего брата трахаю с оттягом. Долго и неторопливо. И грубо. Я делаю ему больно, ему это нравится, а это, в свою очередь, неожиданно нравится мне.
Он стонет, кусая губы, и не открывает глаз. Он, наверное, представляет на моём месте тебя, Саске. Господи… Это сладко-порочно и совершенно невообразимо хорошо.
Я уже не могу остановиться. После второго раза идёт третий, а я всё ещё хочу его. И ты жил с этим столько лет? Когда ты впервые захотел его? В десять? Раньше? Господи… Не говори мне Саске, не говори…
Вокруг всё в поте, сперме и смазке. Простыни грязные, наши тела тоже. Итачи болезненно морщится, приподнимаясь, и я понимаю, что, наверное, порвал его. Дьявол.
Я хочу извиниться… Не надо? Ладно, как скажешь. Уйти?
Я поднимаюсь и бреду в комнату. Засыпаю на диване. Да прекрати ты благодарить меня, идиот!
Здесь красиво. Деревья шумят. Все такое ухоженное и аккуратненькое. Ветерок шевелит цветы на могиле. Итачи тактично оставил меня одного. Утром я едва мог смотреть ему в глаза, а он мастерски сделал вид, что ничего не было.
На табличке твоё имя. Прости, что не успел на похороны, Саске.
Саске?.. Ты ещё тут?...