едва успела!

[shelma-tyan]

Название: Как правильно?
Автор: Shelma-tyan
Бета: Мурка (спасибо!)
Персонажи: Мадара/Наруто
Жанр: романс
Рейтинг: PG-15...ну мооожет быть недоRка
Состояние:закончен
Дисклеймер: отказываюсь
Предупреждения: ООС, Тоби=Мадара, постшипуден, сомнительный обоснуй, сумашедшая фантазия
От Автора: написано в попытке поздравить одного из моих любимейших авторов, с которого и началось мое фандомное настоящее. Серафита C днем рождения!


Мадара убегает. Его армия разгромлена, его каменный демон в руинах, и союзные войска празднуют победу. Второй раз. Тот первый, несколько лет назад, так и не закончился ничем. Победили Кабуто, не его. Теперь повержен и он. Шестой Хокаге Листа возглавляет погоню. И Мадара бежит, бездумно и стремительно, вкладывая в детское желание удрать всю оставшуюся силу и азарт. Это ничего не меняет: они победили, они забрали биджу, и второй раз собрать их так же тайно не получится. Ему следовало бы героически пасть на поле боя, осыпая врагов проклятьями и обещаниями вернуться с того света. Они ждали этого, они этого хотели, и последним всколыхнувшимся в груди желанием было не дать им праздновать абсолютную победу. Он побежал. Растерянность и неверие на лицах.
Ага. Вот так.
Великий и ужасный Учиха Мадара, дважды объявивший войну всему миру, в последний момент пытается спасти свою шкуру.
Ему глубоко плевать на свою жизнь, но смерть хочется обставить по-другому. Он не желает, чтоб этим жалким подобиям настоящих шиноби достался пресловутый героический подвиг. Не станет он валяться поверженным трупом у ног Джинчуурики Девятихвостого. Он бежит, выхватывая ослепительную победу у него из-под носа. Наруто уже никогда не стоять на поле брани над павшим врагом всей жизни. Лучшее, что ему светит, - догнать врага где-то там, в диких чащах и болотах, и бесславно расправиться на глазах у нескольких подчиненных. Вот она - жалкая победа. А ему, Мадаре, плевать. Поражение никогда не бывает по-настоящему великим. Ему доставляет тонкое садистское удовольствие лишить мальчишку Узумаки настоящей победы. Пусть все закончится так - бесславно и уныло. Это достойный конец для кого-то, кого зовут Мадара.
Он бежит. Толком не задумываясь, куда и зачем. Ему хватает и вредного ехидного осознания "от кого".
Его техника - просто находка для того, кто хочет скрыться. Но у Наруто в союзниках бъякуган и носы клана Инудзука. И он находит и догоняет снова и снова.
Дни растягиваются в недели, а они все еще в безумной погоне. Они оба закусили удила и не желают сдаваться. В какой-то момент Мадара понимает, что группа преследования поредела. Еще через несколько дней за ним гонится один лишь Узумаки Наруто. Тот, кто никогда не сдается.
Через месяц Мадара дичает, медленно теряет рассудок. По диким нехоженым тропам, по цепкому лесу и смрадным болотам.
Он убегает. Наруто догоняет.
Весь мир перестает существовать и сжимается до детской игры. Один убегает, другой догоняет. И все остальное уже неважно. Причина тонет в памяти, а погоня играет свежими яркими красками. Мадара не видел ни одного живого человека долгие недели, как и Наруто. Они становятся друг для друга единственными людьми на земле. Их путь как будто сворачивается в круг, и становится неясно, кто за кем гонится.
Один убегает. Второй догоняет.
Уже невозможно вспомнить, зачем и почему. Мадара почти забыл свое имя. Язык от долгого молчания кажется ненужным рудиментом. Останавливаясь на ночевку, Учиха, пригревшись у скудного костра, читает себе и звездам стихи, чтоб не сойти с ума в одиночестве. Единственным доказательством того, что он не последний человек на земле, служит яркий голубоватый свет чакры, иногда мелькающий вдалеке, когда Мадара слишком задерживается на очередном привале. Он смотрит до слезящихся глаз, смотрит на приближающийся свет чакры Наруто и начинает хотеть, чтоб тот его, наконец, догнал. Чтобы все это закончилось. Так или иначе.
Мадара сам не замечает, когда перестает убегать. Теперь он просто держит дистанцию. Останавливается и ждет, когда Наруто приблизится настолько, чтоб увидеть его чакру. Это становится необходимым, как воздух. Теперь даже погоня перестает быть существенной. Они просто движутся в одном направлении на определенном расстоянии, не сближаясь и не расходясь. Мадара чувствует, что сходит с ума. На очередном привале он задерживается настолько, что видит грязный изорванный белый плащ Узумаки между ветвей. И этот мелькнувший кусок ткани пробивает его мрачным предчувствием.
Что-то будет.
Он снова бежит. Наруто снова догоняет. В этой гонке они сроднились как кошка и собака, как хищник и жертва. Круговорот бесконечной погони втянул их, засосал как воронка, и теперь они сами страшатся прекратить ее. Это необъяснимо и просто одновременно. Следующим утром Мадара дрожит от холода и возбуждения. Он грязный, полуголодный, со свалявшимися длинными волосами. И он смотрит назад с неожиданным азартом.
Наруто появляется и осторожно приближается. Выскакивает на поляну. Они оба похожи на древних людей. Молчаливые, угрюмые и агрессивные. Сколько дней они бежали по чертовым дебрям? Мадара не удосужился сосчитать. Он давно уже снял маску и выбросил ее где-то в лесу. Прятать лицо больше не от кого. Наруто такой же, как он: истощенный и уставший, но в глазах злое упрямство. Он смотрит в открытое лицо Мадары и не пытается нападать.
Слова кажутся изобретением чужого мира, и они не решаются их использовать. Изучают друг друга взглядами, словно впервые видят представителя своего вида. Наруто стоит и смотрит, тяжело дыша. Мадара почему-то чувствует себя победителем. Даже не просто победителем. Он чувствует себя выше, главнее, по-первобытному сильнее и опаснее. Техники и боевые искусства остаются где-то там, в прошлой жизни, а здесь сражение ведется взглядами, мыслями и нервами.
И Наруто проигрывает.
Он, сглотнув, делает шаг вперед и тянет к Мадаре руку в жалком призывном жесте. Он устал, он хочет почувствовать другого человека, и такое определение как «враг» является пустым звуком в дикой чаще, где их лишь двое. Он подходит и дотрагивается, почти падает на Мадару, жадно вдыхая запах его немытого неделями тела. Безумие одиночества стирает между ними все грани. Наруто трется о грудь Мадары лицом, прижимается всем телом, цепляется пальцами за изодранную ветками одежду и тянет вниз на землю.
Они падают в мох и опавшую осеннюю листву. Их погоня заканчивается болезненной извращенной чувственностью. Наруто стонет, избавляя любовника от одежды, а Мадара, словно ленивый царственный кот, позволяет ласкать себя, не шевеля и пальцем. Когда Узумаки заходится молящими стонами, Учиха неспеша, будто нехотя, подминает его под себя и берет, с болью и садистской изматывающей неторопливостью. Они по-животному стонут от удовольствия, не осознавая, кто они и где. Им некого стыдиться и не перед кем оправдываться. Оргазм Мадары сильнейший в его жизни.


Наруто просыпается, когда солнце уже клонится к закату. В пыльной пустой комнате, на старой пахнущей плесенью и сыростью, кровати. Он безвольно рассматривает темный затянутый паутиной потолок. Так, должно быть, чувствуют себя те, кто лежат в коме. Он просто не может думать, неспособен на малейшее умозаключение, потому что тогда он сойдет с ума. Потому что тогда он вспомнит, осознает и лишится рассудка.
Шаги по скрипучей лестнице, покосившаяся дверь скребет по полу. Мадара выглядит свежим. Он где-то вымылся, влажные волосы облепили спину и плечи. Он голый, бесстыжий и по-своему красивый.
- Проснулся? - говорит он, и от звука человеческого голоса Наруто едва не ударяется в слезы. Он закрывает глаза. Он хочет притвориться трупом, а еще лучше - умереть по-настоящему. Перестать существовать и не вспоминать...
- Пойдем.
Наруто не слушает, не видит и не чувствует. Он просто холодный бесчувственный труп. Он умер там, на залитой утренним солнцем поляне, в ворохе мокрых от ночного дождя желтых листьев. Он умер, умер, умер. Он не мог пережить такое. Он не мог дожить до такого. Он умер бы раньше. С ним не могло такого быть.
Руки Мадары горячие, уверенные и безжалостные. Он дергает резко, тащит за собой быстро и не обращает внимания на слабые попытки сопротивления, которые тело Наруто предпринимает на клеточном, неподвластном сознанию уровне. Вокруг заброшенная деревушка-призрак. Дома смотрят мертвыми проемами окон, сорняки затянули сады и дорожки. Двери распахнуты, окна выбиты, заборы повалены. Мадара раздевает Наруто и заставляет его сесть в здоровенную лохань со сколотым боком. Вода теплая, и Наруто, наконец, замечает, что рядом горит костер, а на углях в нем стоит зеленый чайник без ручки и алюминиевая кастрюля. От воды в ней поднимается пар. На веревке около дома висит выстиранная одежда Мадары и влажная посеревшая от времени простыня. Наруто очень хочет представить себе Учиху Мадару за стиркой, но не может. Неспособен, хотя доказательства висят прямо перед его лицом.
Мадара льет горячую воду и оттирает его кожу какой-то тряпицей. Продирает пальцами волосы, вертит в разные стороны голову, поднимает руки, заставляет встать и моет Наруто везде, даже там, где определенно не должен его касаться. А Наруто, отупевший и безучастный, думает о простыне.
Зачем Мадара постирал простыню?
Чуть позже, утыкаясь в нее лицом, прикусывая теплую ткань в попытке задушить стоны, Наруто понимает, зачем. Мадара делает с ним ужасные вещи. Наруто это не нравится. Совершенно не нравится. Потому что ему, Узумаки Наруто, не может нравиться такое. Потому что это по-настоящему грязно, пошло и бесстыдно. И, кончая в третий раз, Шестой Хокаге Конохи как никогда недоволен собой.
Утром Мадара уходит, а Наруто снова изучает темный дощатый потолок. Учиха приносит перепелок, стаскивает Наруто вниз и заставляет сидеть с собой, пока он ощипывает и подпаливает их. Удушливый кисловатый запах паленого пера щекочет Наруто ноздри. Мадара готовит, пичкает Наруто мясом и поит водой. А ночью снова делает с ним все то, что делал вчера, и еще немного. И на этот раз все эти вещи не кажутся Наруто такими уж ужасными, а оргазмы вовсе не заставляют его мысленно бичевать себя. Он спит рядом с Учихой, и тот обнимает его, сохраняя драгоценное тепло. Его волосы колючие и пахнут дымом.
Наруто молчит. Его силы потихоньку возвращаются. Страшно сказать - благодаря Учихе Мадаре. Они вместе охотятся и готовят. Обустраивают свой глупый спартанский быт.
И спят вместе. И Наруто привыкает к сильным рукам, к жарким поцелуям и ко всем тем ужасным развратным вещам, которые Мадара снова и снова проделывает с ним.
И все это время Наруто молчит. Насупившись, надувшись. Он не понимает, как можно говорить и что можно говорить, оказавшись в таком положении.
Учиха восторгается пейзажами и прелестью увядающей природы. Хвастливо и снисходительно рассказывает, как он убил четыре тысячи шиноби одной техникой. Высмеивает молчанку Наруто и дразнит пошлыми разговорами.
А потом в одну ночь, когда Наруто на локтях и коленях стонет от накатывающего оргазма, член Мадары выскальзывает из него от слишком сильного неосторожного толчка. Учиха помогает себе рукой, пристраивая его обратно, и нежно, как норовистую лошадку, гладит Наруто по пояснице теплыми круговыми движениями.
- Ммм…Мадара… - выдыхает Узумаки и вздрагивает от позабытого звука собственного голоса. Учиха двигается, и от яркого осознания, что все это правда, что это он, Узумаки Наруто, стонет под главным врагом всех стран шиноби, Наруто кончает особенно сладко.
Ночной холод пробирается в дом и колет кожу. Их разгоряченные тела почти светятся в темноте от жара.
Мадара перебирает светлые пряди Наруто, а тот, уткнувшись в его шею, целует солоноватую кожу.
Прижавшись к сильной груди, Наруто, наконец, говорит, твердо и непоколебимо:
- Я должен вернуться в Коноху.
- Кому должен? – усмехается Мадара.
- Я Хокаге. Я должен защищать деревню.
- От кого защищать?
Наруто долго молчит.
- Я…типа твой пленник?
- Можно и так сказать – жарко шепчет Мадара прямо в ухо, и по телу привычно раскатывается предвкушающая дрожь.
- Я завтра уйду. – Решительно заявляет Наруто и закрывает глаза.
- Как хочешь, Хокаге – язвительно говорит Мадара, и они засыпают, тесно прижавшись друг к другу под ветхим одеялом.
Утром Мадара особенно тщательно собирается на охоту. Проверяет каждый кунай, даже немного собирает волосы. Наруто подчеркнуто остается в доме.
Когда Учиха исчезает в зарослях, Наруто так же тщательно собирается. Проверяет каждый кунай, одевает хитай и берет с собой кое-что из еды.
Переступить порог кажется невыносимо сложным. Наруто смотрит на потрескавшийся кусок дерева, трухлявый и грязный.
Ходит по дому туда-сюда, кусая грязные ногти.
Вернуться в Коноху - правильно. Оставить Мадару, который не добил его, выходил, грел ночами – неправильно.
Оставить Учиху Мадару, врага, предателя и убийцу - правильно. Вернуться в Коноху грязным и испорченным, опорочившим белый плащ Хокаге, добровольно отдавшимся врагу во всех смыслах – неправильно.
Голова трещит и раскалывается. Наруто сидит на грязном дощатом полу и не может решить эту, такую простую, задачу: как правильно?
Он переступает порог. Доходит до зарослей. Ему нужно на восток. Когда голые холодные ветви смыкаются за спиной, Наруто оборачивается. Отсюда все еще виден их дом - покосившаяся старая развалина. Он отворачивается и углубляется в лес.
Дорога изматывает и кажется бесконечной. А ведь путь домой обычно короче.
В стране Огня вечное лето. Листва шумит тепло и приветливо. Мокрая зябкая осень остается в памяти тускнеющим воспоминанием.
Он проникает в деревню скрытно. Он знает все входы и выходы, все явные и скрытые защитные техники. Забирается в знакомое окно и спрыгивает на пол.
- Да неужели?... Мы уж стали беспокоиться…- сонно ворчит главный советник Нара Шикамару.
- Можешь отозвать поисковые группы. Я прошел мимо одной, но не стал показываться, – шепчет Наруто.
- И почему? Сразу бы и отозвал. – Нара зевает и нехотя садится.
- Заткнись, Шика…– бурчит Темари сквозь сон и отворачивается к стенке.
Наруто бесшумно выходит из спальни, спускается вниз на кухню и зажигает свет. Шикамару в смешных тапочках, явно не по размеру, шлепает по полу.
- Бррр! – встряхивается Нара. – Ну что там с Мадарой?
- Он мертв.
- Круто. А ты где пропадал два месяца?
- Наруто тоже мертв.
Он выкладывает на стол то, что бережно нес всю дорогу. Белый запачканный плащ со всполохами огня, хитай и необычной формы кунай с вязью иероглифов на рукоятке.
- Не понял… - тянет Нара.
- Прощай, Шикамару. Я на тебя рассчитываю. Наруто мертв. Устрой ему похороны попышнее, ладно?
- Ты…подожди…как?!
- Последняя чакра. Скажи всем…ну, в общем, что так было правильно. И не горюйте долго, ладно?
- По-погоди!
Наруто берет кунай и с улыбкой вонзает себе в живот. С легким хлопком клон растворяется в клубах белого дыма.
Жалобно звякнув, кунай падает на чистый лакированный пол и сиротливо замирает, еще помня тепло руки своего хозяина.


Мадара возвращается затемно. В его руках нет дичи, а взгляд цепкий и настороженный. Он медленно приближается к дому. Наруто с трепетом наблюдает за ним из своего укрытия. Неужели нерешительность? Неужели волнуется?
Учиха скрывается в доме. Через несколько минут выходит наружу, и Наруто видит, как он достает свое маленькое сокровище. Последний уцелевший кисет табака. Неспеша, со вкусом забивает трубку и закуривает, привалившись к дверному косяку. Наруто чувствует, как глупые надежды рвутся и крошатся в груди. Ему все равно. Ему плевать. Нет смысла оставаться здесь. Нужно догнать клона и забрать у него мантию и хитай. Дурак. Неужели он надеялся, что Учиха Мадара расстроится от его ухода? Какой же он кретин.
Учиха докуривает. Выбивает остатки табака и аккуратно убирает трубку в сумку. Поднимается, небрежно отряхивая штаны. Все его жесты - привычные, спокойные, безразличные – режут Наруто, словно ножом.
Мадара подходит к большой деревянной лохани со сколотым боком, в которой отмывал Наруто в тот самый первый день. Смотрит на нее несколько томительных секунд. Сердце Наруто отсчитывает их,тяжело бухая в груди.
Досадливо дернув плечом, Учиха отворачивается прочь. А потом, обернувшись, с яростью пинает.
Корыто отлетает на несколько метров, но едва успевает приземлиться, как руки Мадары подхватывают его и с треском разбивают об землю. Дерево крошится на мелкие куски, металлические обода провисают жалкими нитями.
- Пошел ты! Пошло оно все! – Орет Мадара и, сложив печати, сметает старый покосившийся дом огненной техникой. Словно беснующийся демон огня, он поджигает все вокруг и бешено вертится в жаре, выкрикивая проклятья.
А потом замирает, разглядев силуэт Наруто сквозь раскаленный воздух.
- Маленький засранец. – Констатирует Мадара, прожигая его взглядом. – Ты об этом пожалеешь, Наруто. Ох, пожалеешь…
Узумаки смеется беззаботно и весело, потешаясь над разгневанным любовником.
- Надо было проверить,– пожимает он плечами и получает крепкий удар по лицу.
Валится на траву спиной и покорно принимает тычки и поцелуи.
- Ты мой, понял? Мой! – рычит Мадара ему в лицо. – Уйдешь – прикончу к чертям!
- Я сам тебя прикончу к чертям! – смеется Наруто.
Он отплевывается от жестких черных волос, пахнущих дымом, и ловит горячие жадные губы.
В эту секунду ему кажется, что так правильно. Хотя… какая, к черту, разница!